десятками анекдотов, полностью выводили из ощущения внутренней пустоты.
Вопреки уговорам мамы о запрете ранних покупок, я растрачивала на них все последующие вечера. На то, чтобы заполнить комнату всем необходимым. Чтобы не думать о том, кто будет заниматься подобным, когда для меня станет это всё не под силу. И, чтобы ни от кого не зависеть. Одна, значит одна.
Как и советовалось прежде, я создавала её для себя. А после, (уже буквально до родов) проводила в ней свободные дни. Обвыкала. Дышала. Укладывала «приданное» в шкафчики. Отгоняя навязчивые мысли:
– «Как после этого всего я стану жить дальше? Что будет, если Димка настоит на своем решении забрать последнее, что у меня осталось? Ребенка, которого, ни смотря ни что, я уже до боли люблю».
Я запрещала себе думать обо всём этом. Несмотря на отсутствие Верховцева в моей жизни, он наверняка был в курсе происходящего. Пускай изредка, но замечала его парней при выходе из клиники, с работы, а также, иногда рядом с домом. Он держал дистанцию. Я сохраняла свои границы. С одной стороны, бесило чувство, что пора «разобраться со всем на берегу». С другой же, страшило осознание получить в дальнейшую жизнь не самое приятное напутствие.
Помогала работа. ТЗ, получаемые от неведомого собеседника. С которым, на протяжении нескольких месяцев, порой приходилось работать с утра до утра. Он разбирал каждый шаг с безумной дотошностью. Бесил исправлениями. Порой заставлял начинать всё с нуля.
И прав был мой начальник, говоривший о неминуемой сложности. О том, что отменить соглашение уже просто нельзя. Я собиралась. Ревела. И делала. Делала. Делала. Пытаясь вести сугубо деловой разговор, в тех ситуациях, когда куратор бесил «до нельзя».
Порой он казался мне полным кретином. Порой сущим гением. Хорошо не всегда. Работать, с наставником подобного уровня, мне доводилось впервые. Выслушивать нарекания, бесконечные правки, советы. И тешить надеждой, что после окончания работы над проектом, мы наконец-то разойдёмся в стороны раз и навсегда!
О моём положении ему доподлинно было известно. Однако, мне никто не делал поблажек, а скорее наоборот. Наставник гнал проект к завершению как можно скорее. Уверенный наперёд, что после родов я не смогу соответствовать требованиям месяц, а может и два. Он завышал планку, порой требуя невозможного. Казалось, если бы был рядом, то на работе все эти месяцы я бы просто жила!
Мне завидовали сотрудники. Ещё бы, урвать подобный выигрышный билет! А девчонки отдела, так и вовсе, только и трубили на сколько мне с ним повезло. Зачитывая наизусть словно древнегреческие эпосы – его несметные победы и достижения.
Хотелось верить, что это так. На деле выстраиваемая картинка выводила нечто иное. Я жаловалась на него Максу. Кому же ещё? И получала в ответ моральную подпитку, чтобы не сорваться с крючка и хоть как-то, наверстывая темп, двигаться дальше.
Однажды утром, после очередной бессонной ночи и морального нагоняя, я вдруг
