Ра появился из гусиного яйца. И это роднило его со Смертями и архаичными Богами. Хотя Смертью он не был. Богом тоже не был, хотя когда-то считался.
Сефер знал, что когда ты на земле и мортов в тебе недостаточно, если встретить Ра первым из солнечных богов, можно немного восстановиться. Солнечные лучи Ра давали конечно не морты, но ощущение, близкое к их действию. Словно по коже пробегал легкий электрический разряд и от него внутри все начинало биться и пульсировать. И возвращаться в вечность было легче.
Поэтому Сефер и Дуадж не стали наблюдать дальнейшее действо, происходящее в доме воскресшей, хотя Сефер немного жалел, что не взглянул в глаза малышке Энн в момент, когда она увидела силу своей молитвы.
Они торопились окунуться в лучи Ра, а затем им нужно было скорее открыть дверь в вечность и получить заслуженные настоящие питательные морты.
Они брели посреди поля, но Ра все медлил и не выплывал на горизонт. Зато на горизонте показался черный силуэт в длинной рясе. Сначала Сефер подумал, что это кто-то из Cмертей, тоже ищет дверь, так стремительно и легко он передвигался. Но потом он услышал неровное дыхание, а также шорох травы. А Cмерть бесшумна. Как и большинство обитателей разных этажей миропорядка, кроме людей. Есть, конечно, издающие разные звуки, но дышат только люди.
Дуадж тоже заинтересовался путником. Судя по выражению лица, он явно был готов на какую-нибудь ещё безобидную шалость. На обидную, по правде говоря, сил ни у кого уже не было.
За несколько метров до смертной процессии путник стащил с головы монашескую камилавку, перекрестился и пробормотал:
– Прости им, Господи, прегрешения вольные и невольные!
– Ты что, видишь нас? – изумленно спросил Дуадж.
– Имеющий глаза да увидит, – ответил монах.
– И не боишься? – повысил голос Дуадж.
Монах усмехнулся, уважительно остановился, скинул с плеча бесформенный мешок, пригладил бороду. Ряса на нем была линялая и видавшая виды, сам он был худ, но жесток телом. Говоря, он глядел Cмертям прямо в глаза без страха, но и без наглости.
– А с чего мне вас бояться? Смысл моей жизни не искать вас, но идти к Смерти своей дорогой, вы же меня к Богу должны привести. Но не теперь, а когда он назначит.
– Он может и назначает, а вот организуем мы. И почем тебе знать, что мы без назначения?
Монах сощурился, всмотрелся внимательно, покачал головой.
– Нет у вас на меня назначения.
Сефера подобная самоуверенность вывела из равновесия. Он поймал глазами еще не спрятавшуюся луну и завыл на нее волчьим голосом. И тотчас из леса навстречу беседующим метнулись два горящих глаза. Волк. В два счета он преодолел огромное пространство гигантскими прыжками. Глаза его впились в монаха. Монах глаза эти увидел, но свои не отвел, смотрел пристально. Волк прыгнул на него, но вместо того,
