насколько она помнила, должна была привести ее на южный берег острова. Чем дальше она ехала, тем больше мерзла. Холод притупил боль от раны на лице, но превратил ее пальцы в ледышки. Позади осталась одна миля, потом другая. На исходе третьей мили холод уже впивался ножом в открытые участки кожи, и Ребекка поняла, что ей срочно нужна теплая одежда.
Впереди слева показалась заправочная станция. Она знала, что лес – цель ее путешествия – совсем рядом, потому что вспомнила, как проезжала мимо этой заправки накануне. Напротив нее выстроились дома с заколоченными окнами и дверями, с дворами, сплошь заросшими буйными сорняками. Рядом с заправкой за забором громоздилась гора старых покрышек. Ворота во двор были обвязаны цепью с замком. Вчера она этих шин не разглядела, а ведь среди них могла быть подходящая для ее машины.
Она сюда еще вернется.
А сейчас самое главное – Джонни.
Она должна найти его.
Ранее
После окончания поминок, – на которых Ребекка подчеркнуто избегала Гарета и ему ничего не оставалось, только как уйти, – она и Джонни решили взять ржавый «плимут гранд фьюри» их отца и съездить на нем через мост Верразано и обратно. Они собрались сделать круг по Стейтен-Айленду в память о старых добрых временах, почувствовать себя ближе к покойному, сделать что-то из того, что он так любил, а любил он поездки на своем старом автомобиле. Но когда они оказались на Стейтен-Айленде, то не смогли просто так развернуться и уехать.
Они доехали по Парквею до старого мотеля «Джи» рядом с пляжем Юнион. Сюда отец привозил их в детстве каждое лето, хотя с трудом наскребал деньги на такой семейный отдых. Впрочем, когда Ребекка и Джонни припарковались и добрались до мотеля, тот был закрыт – и не на время, а навсегда.
Их глаза невольно наполнились слезами, когда они посмотрели на старое здание, а потом друг на друга. Была какая-то странная символичность в том, что жизнь мотеля прервалась вместе с жизнью отца.
Когда они вернулись в машину, Ребекка произнесла: «Даже мертвые умеют говорить». И добавила: «Папа повторял эти слова перед смертью».
Брат посмотрел на нее с сомнением, словно решил, что она до сих пор немного не в себе от горя.
– Он мне все время твердил об этом, – настаивала Ребекка. – Сказал, что убедился на собственном опыте, когда был полицейским.
– Что ж, возможно, использую эту мысль в своей следующей книге, – ответил Джонни, но явно лишь для того, чтобы что-то сказать.
– Я серьезно, Джонни.
– Отец был уже одной ногой в могиле, Бек, и ты это знаешь.
– И что из того?
– Вспомни, каким он был перед самым концом. Вроде как заговаривался…
– Ты думаешь, я его не так поняла? Не расслышала? Почему ты так решил?
Джонни ничего не сказал, а только одобряюще улыбнулся, и она прочитала ответ на его лице: «Потому что мы только что потеряли папу. Потому что мы скорбим и потому что мы устали,
