поезд Дока, застывший на перроне вокзала.
Или как его бумаги-мемуары. Кое-что всё-таки было в них, о чём я решил пока не сообщать Шустеру, боясь, что он меня высмеет. Была одна общая черта, встречавшаяся из раза в раз, почти на каждой странице – у каждого здесь есть секрет. Свой вопрос, на который требуется получить ответ. Не скелет в шкафу, хотя и последних хватало, а именно цель жизни, которая исподволь управляла всеми действиями человека.
По мне, в этом не было ничего удивительного: так и должно быть в мире. Однако Док считал, что вопрос каждого жителя Медины лежал в плоскости «жизни и смерти». Сознание, которое определяло бытие и тем самым изменяло мир.
Насчёт последнего у меня были сомнения, но я решил попридержать их пока. Как я уже говорил, живя в городе, где каждый день творятся проповеди с балаганными чудесами, легко забыть, что всё это может быть лишь прикрытием. Мне уже доводилось сталкиваться со странностями, которые невозможно было объяснить рационально.
Я и не объяснял. Просто забывал и старался не тревожить те участки памяти. И без того забот хватало, как мне тогда казалось.
Теперь пришла очередь пожалеть о том опрометчивом решении.
«А ты сам? – спросил Томаш, о котором я уже начал подзабывать, – В какую игру играешь ты? В князя, копящего войска, чтобы вернуться с огнём и мечом? Вряд ли. В крутого детектива, повергающего бандитов в трепет? Возможно. В заплутавшего в темноте человека, которого ложные огни манят в разные стороны? Куда как вероятней».
Ветер продолжал сдерживать меня, усиливая напор. Через какое-то время пришлось чуть нагнуться вперёд. Буря усилилась, хотя ещё минуту назад было относительное затишье. Такие моменты в Медине нельзя предсказать, но я чувствовал, что сейчас это неспроста.
В последнее время всё происходило неспроста.
Когда я добрался до комнаты Рабби, то застал там пожилую китаянку. Склонившись, она мыла пол, собирая грязную воду драной тряпкой и выжимая в оцинкованное ведро. Повсюду поблёскивали мелкие крупинки влажного песка, а под панцирной сеткой кровати образовалось что-то вроде развалин песочного замка.
– Детектив Любомир Грабовски, полиция Медины – сказал я. – Хочу ещё раз здесь всё осмотреть.
Китаянка взглянула на значок, затем выжидающе посмотрела на меня, а после пожала плечами и удалилась, оставив тряпку досыхать на ведре. Я слышал шаги женщины по старой скрипучей лестнице. Они становились всё тише, пока не умолкли окончательно. Только тогда я приступил к осмотру.
Внимательно изучив подсыхающий пол и прощупав стены, я признал, что затея «найти что-то» чересчур отдаёт оптимизмом. Рабби наверняка был осторожен и предполагал, что комната будет первым местом, где начнут искать его секреты. Что же касается «нечто неощутимого, какой-то атмосферы», то в помещении пахло мокрой тряпкой и влажным песком.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен
