Огненный шар с голубоватыми переливами вырос на месте газораспределительной станции и с треском порвался, словно набухший фейерверк! Снопы искр разлетелись в разные стороны. Местность озарилась, словно днем. Лопнувшие резервуары, искореженные трубы. Казалось, горел сам воздух. Раскололось здание, его фрагменты охватило жаркое пламя. В огненном аду метались горящие караульные, падали, превращались в угли. Никому не удалось вырваться за пределы ограды – хоть ее и повалило практически по всему периметру. За считаные мгновения от станции ничего не осталось – пламя сжирало и плавило все.
«Смерть москалям! – вопили Моргун с Драчевским. – Смерть, смерть!» – благо никто не мог их услышать. Николай опомнился, прикрикнул – а ну, ша, после войны ликовать будем! Еще на улицу Связистов пешком чапать! Они рванулись через лес, выбежали к «Жигулям», которые припрятали в кустах. Николай носился с канистрой бензина, обливал машину. Потом отбежал подальше, вытащил из сумки гранату «Ф-1», забросил в открытое окно и покатился с пригорка, закрыв голову. Рвануло душевно – не так, как на станции, но все равно понравилось. Раскуроченная машина вспыхнула, как стог сена. Подельники скулили от удовольствия – ох уж эти дети, восторгающиеся взрывами и салютами!
– А что? – хохотал Драчевский. – Если долго смотреть на огонь…
– То можно увидеть, как тебя кончают «сепары», – отрезал Николай. – Ну все, хлопцы, головы в ноги, и за мной, бегом марш! Через сорок минут мы должны быть дома.
В норматив уложились, даже раньше пришли. Часть пути бежали по пади оврага, сбивая перевозбуждение. Потом петляли какими-то окраинными переулками. Рассвет близился, но петухи еще не пели. Около пяти утра Николай прополз по участку соседей Куликов, отогнул сетку и переправился на свою территорию. На окраине Краснодола было тихо. Городок еще спал. Он короткими перебежками добежал до гаража, несколько минут всматривался в очертания дома. Сбегал к воротам – на участок в его отсутствие никто не заходил, обрывок тонкой лески был зажат между косяком и калиткой. Весьма довольный, побежал обратно, махнул рукой. Отлично! И пусть теперь попробуют доказать, что он куда-то уходил ночью! Сообщники по одному перебирались на участок. Они еще дрожали от возбуждения, еще не успокоились. Состояние – идеальное, чтобы насиловать и убивать всех, кто попадается под руку. Опасное состояние, нужно сбавить накал. Голова должна оставаться холодной.
– Успокоились, парни, – приказал Николай. – На сегодня всё. Полезайте в свою нору, и до обеда – ни звука. Выпить – принесу, пожрать – тоже принесу. Но если узнаю, что вы куда-то намылились – убью, вашу мать…
Он мог себе позволить этим утром лишь три часа сна. Потом за баранку, мозолить людям глаза, создавать видимость, что он пытается заработать на хлеб насущный. Но прежде отмыться – смыть с себя кровь, грязь, пороховые пятна. Одежду – сжечь…
Николай долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок. Где они наследили, в чем лажанулись? Часть задания выполнена, в Щучьем уже переполох,
