недешевая тоже. Одежда в шкафу фирменная. Да, я заглянул и туда, а что? – вскинулся Леха на вопросительный взгляд друга. – Когда спросил у него, откуда деньги, знаешь, что сказал?
– Что?
Этот момент Артем пропустил, он как раз общался с Шариком. Тот маетно теребил пуговицу на своем рабочем пиджаке, вытянувшемся во всех возможных и невозможных местах. И обещал сделать вскрытие уже сегодня. Хотя и был уверен, что ничего нового он сообщить им не сможет.
– Стопроцентный суицид, Тёмочка, – ныл Шарик и с надеждой заглядывал Артему в глаза. – Можно было бы и до завтра…
– Давай все же сегодня, Стасик, – остался непреклонным Артем. – Не дает мне покоя этот сломанный ноготь.
Хотя прекрасно понимал, что ноготь дама могла сломать, завязывая петлю на своей шее.
– Так откуда деньги? Что он сказал? – поторопил друга Артем, который пытался разлепить зубы.
– Сказал, мать снабжала. И если это так, то зачем ему ее убивать, посуди сам? Про несушку с золотыми яйцами знаешь?
– А откуда у нее деньги? Она же пила! Не работала.
– Вот именно, Тёмочка. Пила! Пять лет пила и не работала. Вопрос – на что пила? Было на что, понимаешь? Папка, наверное, оставил семью не нищей. Историю-то про папку героического помнишь?
– Не особо. Помню, что он пропал. Искали его долго. Не нашли. Решили, что удрал за границу.
– А почему удрал, Тёмочка, помнишь?
– Грязная история там с его деловыми партнерами какая-то вылезла. Так?
– Нет, не так, все не так! – осерчал Леха то ли на него, то ли на липкий шоколадный батончик.
Карамель забралась под коронку, и там сразу болезненно заныло. Сухарики с изюмчиком были бы предпочтительнее, н-да. Или сушка маковая.
– В общем, было так. – Леха чавкнул языком, пытаясь вытолкать карамель из-под коронки. – Папашка его – Ростовский Игорь Романович, пацана-то назвали в честь деда, получается… Так вот, папашка его занялся бизнесом, уволившись из инженеров-проектантов. И как-то так стремительно дела его полезли в гору. Удивительно стремительно.
– Почему? Умный был?
– Умный, друже! Еще какой умный, поскольку болтали, что как только конкурент какой у него на горизонте нарисуется, то и сразу как-то исчезает. То разорился, то налоговая счета арестует, то вовсе какая-нибудь подстава грязная. В общем, на рынке он долгое время оставался один. А потом, откуда ни возьмись, появился в нашем городе Мишка Косолапый!
– Чего?
– Ну, это прозвище у него такое было – Косолапый. На самом деле фамилия у него была Шелестов. Михаил Иванович Шелестов. Кличка Косолапый, потому что неуклюжий он, и кривоногий, и ходит тяжело.
– А он жив?
– И еще как жив! – фыркнул Леха и с облегчением выдохнул, карамель растворилась, зубная боль ушла. – Жив и процветает. Особенно последние пять лет.
– То есть
