четырнадцать тысяч, – сказал я.
– Сто четырнадцать тысяч! – взревел за мной Коровьев, рухнул на колени и принялся истошно рыдать. Вновь крупные слёзы стали сыпаться на тротуар. Я не знал, что делать дальше.
– Где же взять такие деньжищи? – спросил он, мгновенно вскочив. Я хотел было сказать, что он только что купил одежды на какую-то невероятную сумму, но он всунул руки в свои клетчатые брюки и я с изумлением увидел, что сквозь ткань пролезают его длинные пальцы.
– У меня же нет ни копейки! – заголосил он.
Я был ошеломлён.
– Откуда же взять столько денег? – и он ринулся ко мне, схватил меня за горло и непроизвольно начал душить.
– Может быть, с неба? – как-то страшно произнёс он.
– Деньги с неба не падают! – решительно заявил я.
– Как?! – отскочил он от меня, крутанулся вокруг своей оси и оказался в трёх шагах от меня с пистолетом. – Деньги, говоришь, с неба не падают?
Он отошёл от меня и гаркнул:
– Прошу глядеть вверх!… Раз! Два! Три!
Что-то сверкнуло, бухнуло и тотчас на меня с неба посыпались разноцветные бумажки. Это были деньги, я бросился их собирать и рассовывать по карманам. Коровьев принялся хохотать, и, сгибаясь пополам и тыча в меня пальцем, кричал:
– А бумажки, граждане, настоящие!
Вокруг меня действительно собирались люди. Большинство снимали меня и хохочущего Коровьева на смартфон. В какой-то момент Коровьев перестал хохотать, подскочил ко мне и броском отправил меня на заднее сиденье автомобиля. Я больно ударился головой, схватился за ушибленное место и только тогда понял, что странный банкир захлопнул за мной дверь и машина уже мчит по Тверской.
10
Высадили меня аккуратно. Водитель даже открыл дверь.
Я оказался как раз перед входом в Музей.
На крыльце сидел Гуамоко.
– Ну как? – хрипло спросила птица. Я полез в правый карман и достал пригоршню смятых купюр. Птица моргнула чёрными бусинками.
– Бедный мальчик!
Я по-прежнему не мог понять интонацию Гуамоко.
– Заходи! Теперь ты Дома!
