потом он вдруг резко затих. Машина, словно бы ехавшая на его смехе, вдруг тут же остановилась.
– Всё, мы на месте, – абсолютно деловым тоном произнёс Коровьев, поправил галстук и неуловимым движением исчез из машины.
– Здесь! – на ухо мне сладко зашептал Коровьев, как только моя голова оказалась вне машины (как он так быстро оказался с другой её стороны?). – Именно здесь мы всё решим с костюмом!
Широкая сверкающая витрина магазина на Тверской блистала одеждой и украшениями на манекенах. Я почувствовал руку Коровьева на своей спине.
– Александр Иванович правильно сделал, что направил вас в мои надёжные руки! Сейчас мы всё быстренько исправим!
Находиться в руках Коровьева страшно. Для входа в стеклянные двери нам было необходимо преодолеть три ступени. Готов биться об заклад с кем угодно и на что угодно, но я абсолютно уверен, что ни одна моя нога не коснулась ни одной из них.
– А это ничего, ничего! – приговаривал Коровьев и скользил своими руками по моим плечам и животу. Двери открылись сами по себе, словно кто-то невидимый их открывал, и мы стали посетителями огромного светлого зала, всеми сторонами и деталями бежевого, нежного. Близко к стеклянной витрине с манекенами здесь были выставлены два глубоких кресла в тон залу, но с краями из орехового дерева. Такими же деревянными тремя ножками держались каждые из кресел.
– Сюда! Пожалуйста, сюда! – сладко шептал Коровьев и буквально своими руками усадил меня в одно из них. Рядом с креслами стоял круглый деревянный маленький столик. Коровьев зачем-то на носочках и странно задрав руки, подобно кузнечику, оббежал все три предмета вместе со мной вокруг.
– Сейчас! Одну минуточку! – приговаривал он при этом.
А дальше стало происходить совершенно невероятное. Мне, в общем-то, стыдно об этом рассказывать, но события развивались таким образом, и мне больше ничего не остаётся.
У самой дальней стены бежевого зала, который легко просматривался с улицы благодаря стеклу во всю стену и невероятно яркому свету от люстр и ламп, что находились здесь повсюду, еле виднелась стойка. Видимо, она предназначалась для персонала магазина. Так вот оттуда вышла женщина и направилась ко мне.
Почему я пишу «ко мне», а не «к нам»? Потому что на Коровьева она не смотрела. Она смотрела на меня, хищно улыбалась полными губами, сверкала белоснежной улыбкой, шла медленно, покачиваясь на высоких каблуках. На ней ещё был красно-чёрный в полоску галстук. Собственно, ничего другого на ней не было.
Представление о том, как выглядит голая женщина, у меня было. В школьной деревенской библиотеке была книжка о Древней Греции. Там были такие картинки… Которые помогали получить представление о женском теле.
– Очень рекомендую! – извивался вокруг меня Коровьев. – Гелла! Очень рекомендую!
Гелла со всеми своими прелестями, широкой улыбкой и галстуком, который непонятно зачем ей был нужен и ничего не закрывал, двигалась на меня.
– Гелла очень услужлива! И нет такой услуги, которую она не могла бы оказать! –
