будто это вам поможет.
Андре-Луи взял ключ, но пистолет не отвел.
– По-моему, ты мне угрожаешь, – сказал он. – Это нетрудно заметить. Как только я уйду, ты побежишь доносить на меня и направишь по моему следу жандармов.
– Нет, нет! – вскричал лодочник, почуяв опасность. В холодном, зловещем голосе Андре-Луи он услышал свой приговор и испугался. – Клянусь, сударь, я не собираюсь доносить на вас.
– Пожалуй, мне стоит обезопасить себя на твой счет.
– Боже мой! Сжальтесь, сударь! – дрожа от страха, взмолился негодяй. – Я вовсе не хочу причинять вам вред. Я не скажу ни слова. Я не…
– Я бы предпочел положиться на твое молчание, а не на твои уверения. Однако я дам тебе шанс. Возможно, это и глупо, но я терпеть не могу проливать кровь. Ступай в дом, Френель. Иди, старина, а я пойду за тобой.
Когда они вошли в убогое жилище лодочника, Андре-Луи велел тому остановиться.
– Дай веревку, – приказал он.
Френель повиновался.
Через несколько минут лодочник был накрепко привязан к столу, а его рот заткнут импровизированным кляпом из обмотанной шарфом деревяшки.
Прежде чем уйти, Андре-Луи задержался на пороге.
– Доброй ночи, Френель, – сказал он.
Злобный взгляд с немой яростью сверкнул в его сторону.
– Едва ли твоя лодка понадобится этой ночью. Но поутру к тебе наверняка кто-нибудь придет на выручку. А до тех пор постарайся стойко переносить неудобства, памятуя о том, что навлек их на себя собственной неотзывчивостью. Если ты скоротаешь ночь, предаваясь этим размышлениям, то урок не пройдет для тебя даром. Возможно, к утру ты станешь настолько доброжелательным, что и вовсе забудешь, кто связал тебя. Доброй ночи.
Андре-Луи перешагнул порог и закрыл за собой дверь.
Отвязать лодку и переправиться через быструю, посеребренную лунным сиянием реку было делом нескольких минут. Андре-Луи провел лодку сквозь заросли жухлой осоки, которой порос южный берег реки, спрыгнул на землю, закрепил цепь и, не найдя тропинки, зашагал по сырому лугу отыскивать дорогу.
Книга II
Котурны
Глава I
Владения господина де Латур д’Азира
Оказавшись на Редонской дороге, Андре-Луи повернул на юг и, повинуясь скорее инстинкту, нежели разуму, устало побрел вперед. У него не было четкого представления ни о том, куда он идет, ни о том, куда следует идти. Важно было одно: оказаться как можно дальше от Гаврийяка.
У Андре-Луи возникла смутная мысль вернуться в Нант и попытаться с помощью своего внезапно проявившегося ораторского дара добиться, чтобы его укрыли как первую жертву порядков, против которых он призывал восстать. Однако возможность эта была настолько неопределенной, что он не принял эту мысль всерьез.
Андре-Луи развеселился, вспомнив, в каком виде оставил Френеля: во рту кляп из шарфа, глаза горят от ярости.
