круг по прихожей, я подошла к нему и, сняв трубку, набрала номер.
– Да, – голос звучал хрипло и недовольно.
– Чижик, – позвала я.
– Кто это? – помедлив, спросил он, вроде бы растерявшись.
– Я. Не узнал?
– Лийка… вот ведь… конечно… вернулась, значит? Когда приехала?
– Три часа назад.
– В гости или насовсем?
– Пока не знаю. Поговорить надо. Найдешь время?
– Само собой. Ты где?
– В дедовой квартире.
– Отлично. У меня тут дельце небольшое. Через час освобожусь, заскочу…
– Спасибо. Буду ждать. – Я повесила трубку, а Палыч позвал из своей комнаты:
– Виталька…
Я вошла, привалилась к стене и спросила:
– Тебе чего не спится?
– Своему звонила, да? Рад он, что ты вернулась, или как?
– Рад. Сказал, в гости жди…
– Ага… Тут несколько раз заходил один, видать, из этих… крутых. Машина у него импортная, блестит вся. Интересовался, пишешь ли деду, как вообще дела… твой, что ли?
– Откуда ж мне знать… – усмехнулась я. – Хотя моему ходить незачем.
– Он тебя правда бросил? – нахмурился Палыч.
– Ты, дед, с Нинкиных слов не пой. У меня был выбор: на него показать или самой в тюрьму шлепать. Он меня ни о чем не просил, я сама все решила. Вот и весь сказ…
– Неправильно это, – разозлился Палыч. – И глазами на меня не зыркай, я тебя вот с эдаких пор знаю и имею право высказаться. Он мужик, а ты баба. И если он за твоей спиной спрятался…
– Надоели мне эти разговоры. Что ты, точно прокурор, душу-то тянешь? Ну сваляла дурака, хлебнула дерьма, поумнела, теперь жить хочу, долго и счастливо. Мне б на работу устроиться, а остальное приложится.
– Если как ты говоришь, если ты все ему простила и камня за пазухой не держишь…
– Хочешь, еще за водкой сбегаю? – предложила я. – Только дурацкие разговоры оставь и спой что-нибудь морское…
– Иди за водкой, – махнул рукой Палыч, и я пошла. До приезда Вальки время еще было, а торчать в душной квартире не хотелось.
Когда я вернулась, Палыч крепко спал, храпел так, что было на лестнице слышно.
– Вот чертяка, – подивилась я, открыла на кухне окно и закурила, устроившись на подоконнике. Минут через пятнадцать во дворе появился серебристый «Лексус», притормозил под нашими окнами, и из него вышел Валька Чиж. Правда, теперь называть его так было неловко: он раздобрел, выглядел заметно старше, а главное – очень респектабельно. От замашек дворовой шпаны и следа не осталось. Чижик поднял голову к кухонному окну, заметил меня и улыбнулся, а я, помахав рукой, пошла открывать дверь.
Валька вошел в прихожую, притормозил у порога и оглядел меня с ног до головы, на лице читалось удовлетворение.
– Надо же, – сказал он, качая
