пожалуйста.
Они пытались просто пройти сквозь толпу любопытных гостей, теснившихся у входа, не разгоняя их. Эта сцена показалась мне настолько нереальной, что, вместо того чтобы уйти, как я планировала несколько минут назад, я застыла посреди тротуара.
Руководил процессом тот полицейский, что был постарше, блондин с редкой, коротко подстриженной светлой бородой. Он резко задал вопрос:
– Вы ответственный за весь этот беспорядок?
– Да нет же, почему я? – ответил ему кто-то.
В это время его напарник, худой и темноволосый, фотографировал происходящее вокруг с помощью огромного фотоаппарата, висящего у него на шее.
– Я ответственный! – внезапно раздался голос Луи.
Мой мужчина шел из глубины зала настолько быстро, насколько ему это позволяли больное колено и трость. Он улыбался своей приветливой улыбкой, заготовленной специально для таких официальных случаев, улыбкой, которая мало походила на его настоящую, с милыми ямочками. Он протянул руку:
– Луи Барле. Я официальный представитель этой галереи.
– Капитан Лешер… – ответил офицер, но не пожал протянутой ему руки.
– Могу я спросить вас, капитан, чему мы обязаны таким визитом?
– Вы издеваетесь надо мной? Так вы себе представляете дружескую вечеринку? – Он указал рукой на большой экран, где как раз в этот момент можно было увидеть крупным планом два половых органа: мужской и женский. Девушка ввела себе в вагину два пальца и была недалека от оргазма.
– Послушайте, я не прошу вас понять или оценить… – напрягся Луи. – Но, между прочим, это искусство. Высокое искусство.
Тут, как нарочно, вдруг погасли все экраны: и наружные, и внешние. Вероятно, это сделал Альбан, испугавшись и решив, что пора принимать срочные меры.
Офицер окинул Луи презрительным взглядом, а потом продолжил:
– Я забыл уточнить: я представляю отдел по защите прав несовершеннолетних, и я здесь не для того, чтобы определять, искусство это или нет. Сие не в моей компетенции. Но я хочу вам сказать, дорогой месье, что выставлять посреди улицы изображения половых органов и демонстрировать половые акты в двухстах метрах от коллежа – это грубое нарушение прав ребенка. Которое карается тюремным заключением.
Последние слова неприятно удивили Луи, и он не нашелся даже, что ответить.
Помощник в это время закончил фотографировать, подошел к ним и достал из кармана своей куртки наручники. По толпе пронесся возмущенный шепот.
– Я могу наконец понять, что здесь происходит? – поинтересовался Луи.
– Все очень просто, мы отвезем вас в полицейский участок.
С этими словами темноволосый полицейский подошел к Луи и попытался надеть на него наручники.
– Подождите… Я пойду с вами. Но не думаю, что такие меры действительно необходимы.
– Я очень признателен
