станциях не оставалось ни капли горючего. В машине не было бензина, такси не ездило, и Андре Барле пришлось позаимствовать трехколесный велосипед, на котором развозили газеты, которые он издавал, и доставить таким образом в срочном порядке Гортензию в больницу. И в этой же карете сорок восемь часов спустя он отвез обратно домой жену и ребенка, сопровождаемый удивленными взглядами прохожих, маршировавших по улицам города. Зрелище было настолько забавным, что соседи достали фотоаппарат, дабы запечатлеть такую сцену. Эпизод навсегда сохранился в семейных архивах как один из самых ярких. Эту фотографию доставали во время всех длинных и скучных обедов, чтобы хоть как-то поразвлечь собравшихся.
– Может, и хорошо, что случай был редким, – постарался он уклониться от прямого ответа.
– Посмотри, например, на Дэвида… – настаивала я.
– И что?
– Думаю, что никто не вспомнит о смешных подробностях при родах в январе 1969.
Он не реагировал, и я решила начать еще раз.
– Наверное, это был самый обычный месяц, январь 1969 года. Особенно пятое число, ровно через четыре дня после Нового года.
Не отрываясь от чтения, он очень спокойно поправил меня:
– Январь 1970-го. Не 69-го. Дэвид родился пятого января 1970 года, – настойчиво повторил Луи, и в его голосе я услышала металлические нотки.
Он делал вид, что читает, но я обратила внимание на то, что, когда он произносил эти слова, его взгляд неподвижно застыл, уставившись в пустоту.
– 69-го, ты уверен? – я старалась не выдать в голосе своих эмоций.
– Да, Дэвид родился 5 января 1970 года. Я отлично знаю дату рождения собственного брата.
Его тон смог убедить меня лишь наполовину. Да, конечно, в принципе это было неоспоримо. Дискуссии ни к чему бы не привели. Я прекрасно видела, что ничего не добьюсь сейчас.
– Да, но, в конце концов, 69-й, 70-й… почти одно и то же… – сказала я.
– Не совсем.
Он встал, бросил журнал на маленький столик и, не давая мне шанса вновь вернуться к начатому разговору, вдруг неожиданно шутливо добавил:
– Скажите-ка мне лучше, мадемуазель историк, вы не знаете, где может лежать «Сто раз на дню»?
Этот вопрос застал меня врасплох, что, по всей вероятности, и было целью Луи, и я не нашла ничего лучшего, чем ответить:
– В нашей спальне, разве нет?
– По правде говоря, нет. Я только что искал дневник, но не нашел нигде в нашем доме.
Я все еще не привыкла к последнему слову, которым он называл этот роскошный дворец, в котором мы теперь жили. Дом. Спящая красавица, наверное, тоже говорила о своем замке: «Ну же, ребята, давайте возвращайтесь уже с охоты на дракона домой».
Из небольшого, закрытого, но очень комфортного и уютного пространства, где каждый уголок был наполнен воспоминаниями о тех сладких моментах, которые мы там пережили, мы переехали в огромный дом,
