автоматические модели. Поэтому я уверен, что эти револьверы лежат у вас мертвым грузом года три или даже все четыре. Но я готов у вас купить тринадцать единиц по довоенным ценам и, конечно, с вашей фирменной скидкой.
– До войны они у меня продавались по тридцать рублей, – пожав плечами, ответил торговец, – и я продал-таки шесть единиц из двадцати.
– Что-то мне подсказывает, что это максимальная цена на тот момент.
– Дешевле не продам.
– А как со скидкой?
– Берите по двадцать восемь, но это минимальная цена, и никаких скидок.
Нда. Видимо, эти «наганы» и впрямь товар лежалый и никому не нужный. Нет, в принципе вполне нормальное оружие, но мало найдется желающих выкладывать за него свои кровные, если есть возможность взять что-то куда более солидное. Ну да ничего, он готов.
– Патроны, я так понимаю, вам не нужны.
– Ну уж к «нагану»-то патроны я раздобуду, – с улыбкой заверил Шестаков.
– Кобуры?
– Самые дешевые?
– Черной кожи, по рубль пятьдесят.
– Отлично.
– Тогда с вас еще триста восемьдесят три рубля пятьдесят копеек.
– Получите. Надеюсь, я вас не затрудню, если попрошу организовать доставку на территорию Сорок седьмого Украинского полка?
– Никаких проблем. Сегодня же и доставим.
– Лучше бы завтра, в первой половине дня. Я сегодня на службу уже не вернусь.
– Как скажете, – заверил хозяин.
Еще бы ему не обхаживать Шестакова. Такие покупатели далеко не каждый год встречаются, не то что день. Поэтому доставочку можно и за сотню верст организовать, не только на окраину Киева.
– Прошу прощения, господин прапорщик, – вдруг обратился к Шестакову полковник. – Вы позволите взглянуть на вашу кобуру?
– Да, конечно, – растерянно ответил прапорщик, отстегивая кобуру от ремня.
– Хм. Оригинально. Ничего подобного я не встречал. Сами придумали?
– Да тут ничего такого особенного, – пожал плечами Шестаков, – просто носить эту бандуру на плечевом ремне неудобно. С одной стороны приходится придерживать шашку, с другой болтается «маузер». А с зажимом вполне нормально, и ничего не мешает.
– Вот такая-то простота порой куда эффективней получается, нежели что-то сложное и мудреное.
Шестаков вернул кобуру с «маузером» на место, попрощался с хозяином магазина и вышел на улицу. Странное дело, полковник направился следом. Причем было совершенно очевидно, что нацелился он именно на прапорщика. Интересно, что это за фрукт? Мало ли, как все обернется, все же война, шпионы, чтобы им пусто было! Вдруг им понадобился молодой и глупый прапорщик.
– Простите еще раз, – окликнул его полковник, оказавшись на улице.
– Да?
Шестаков обернулся, попутно
