Таких и на свете то не существует, – усмехнулась Тоська, почувствовав явное превосходство.
– Это для тебя не существует, – зло отрезала бывшая учительница.
– А для тебя существует? – съехидничала Анастасия Павловна.
– Хватит! – остановила их хозяйка, – Незачем нам собачиться. Как вам не стыдно. Гость в доме. Что о вас люди подумают?
– Чего хотят – то пусть и думают, – надула губы Анастасия Павловна, – Какие есть. Скрывать нечего. Доскрытничались. Средь бела дня в дому гадят.
– Прости ты его Антонина, – сложила на груди руки Вера Сергеевна, – Не со зла он, с болезни.
– А с Элькой тоже с болезни? – возразила Тоська, – Самец.
– И с нею с болезни. Скажи, Элька, не в себе же он был, правда? – с надеждой в голосе обратился хозяйка к потерпевшей.
– В себе, не в себе, какая теперь разница, – блеснула очками Элеонора Григорьевна, – Заперт в сарае и все. Завтра участковый с ним разберется, что он понимал, а что не понимал. Меня другое волнует: кто ущерб возмещать будет? Он же у меня все пожрал. Все перепортил. Переломал. Посуду переколотил. Все видели. Даже участковый видел, не даст соврать. Как мне теперь жить прикажете? Чем питаться? У меня продуктов больше не осталось. Все выворотил. Все нашел. Сходи, погляди, что в доме твориться. До сих пор не убрано. Все как есть, на полу валяется.
– Действительно, – встрепенулась Анастасия Павловна, – У меня тоже в дому все перепорчено. И как он это понимал, где у меня что спрятано? Все ведь нашел, изверг.
– В период психических отклонений могут особенно обостряться чувства восприятия, – сухо констатировала бывшая учительница.
– Чего, чего? – недоуменно спросила бывшая доярка.
– Это по-научному. Если просто, то нюх у него хорошо работал. Он же ненормальный. Вот нюх ненормально и работал, – пояснила начитанная Элеонора Григорьевна.
– Мне все равно как по-научному, только он все перерыл и попортил. Кто за него заплатит? – поинтересовалась Тоська.
– Давайте-ка, девчонки, настоечки лучше выпьем, – предложила Вера Сергеевна.
– Сама пей свою настойку. А я не буду, – отказалась Анастасия Павловна.
– И я не буду, – поддержала ее Элеонора Григорьевна.
– А вы, Василий Михайлович, не откажетесь? – спросила хозяйка, протягивая ему бутылку.
– Нет. Спасибо. Может в другой раз, – вежливо отклонил предложение участковый, – Мне на сегодня хватит. Я лучше спать пойду. Устал что-то. Спасибо большое за ужин. Все было очень вкусно. Спокойной ночи, дамы. Желаю приятных сновидений.
– Чего это с ним? – удивилась самогонщица, когда за милиционером закрылась дверь в комнату, отведенную ему для ночлега.
– А у него, верно, тоже того, крыша поехала, – усмехнулась Анастасия Павловна.
– Это у вас поехала. А у него на место встала, – возразила Элеонора Григорьевна.
