пришли женщины, явилась и Соколина: тоже в ромейском платье из золотистого шелка с темно-красной отделкой, а на шелкотканой тесьме очелья покачивались подвески из серебра с длинными цепочками и бусинками. Это я ей подарила из того, что отец присылал мне когда-то. И уж Хакон заметил: смотрел на нее, как на птицу ирийскую. Она сохраняла надменный вид, но тоже порой поглядывала на него из-под ресниц. Дивиться нечему: на кого же нам всем было смотреть, как не на гостя – нового человека, да еще такого знатного и яркого? Но будь на его месте кто другой, Соколина глядела бы открыто, с обычной своей смелой улыбкой во весь рот. Если Логи-Хакон не успел чем-нибудь ее обидеть, пока был у Свенгельда, то значит…
Во время пира ни муж мой, ни Маломир от гостя ничего особенного не добились. Вопреки их надеждам, о себе он говорил неохотно. Поведал обо всех своих родичах, а о себе сказал, что собирается съездить в Романию, ждет лишь, пока вернется из степи его брат Ингвар. Казалось бы, это должно рассеять подозрения, но мужчины смотрели на него все с той же настороженностью.
– Уж не жену ли хочешь себе здесь сыскать? – будто в шутку спросил Маломир. – У нас тут девицы есть красные…
И тут Хакон невольно посмотрел на Соколину. А она – на него. И чуть ли не впервые в жизни я увидела, как она краснеет. Правда, вид у нее был не столько смущенный, сколько раздосадованный, но тут меня как мешком ударило: а ведь и правда, какой был бы для нее жених!
И вот теперь я только подумала сказать ей об этом, как в избу всунулась голова Вторушки:
– Так князь пришел!
– Какой? – удивилась я, ибо про мужа она мне не докладывает.
– Киевский.
При этом известии мы обе с Соколиной встали в изумлении, но тут в проеме двери показалась рыжая голова и будто пламенем полыхнул алый плащ…
Подняв голову, Логи-Хакон сразу встретил взгляд Соколины. Они не ожидали увидеть здесь друг друга, и оба переменились в лице. Он даже не сразу вспомнил, что в этом доме другая хозяйка, к которой он и пришел.
– Что случилось? – Я первой опомнилась и устремилась ему навстречу.
Однако Логи-Хакон не вдруг оторвал взгляд от Соколины, и по лицу его было видно: он хочет что-то ей сказать.
– Ничего. Бужь жива, княгиня. – Логи-Хакон с явным усилием заставил себя взглянуть на меня. – Ничего не случилось, слава богам. Хотя я мог бы уже лежать со сломанной шеей, и наше знакомство с тобой, сестра, прервалось бы, едва успев начаться.
– Что? – вскрикнули мы обе одновременно, и Соколина сделала шаг к нему.
– Твой муж, – Логи-Хакон обратился ко мне, – прислал ко мне с приглашением тебя навестить. Я собирался идти пешком, здесь ведь всего пара тысяч шагов. Но твой отец, – теперь он посмотрел на Соколину, – предложил мне коня. Того, которого он, говорят, хочет купить. Твой отец, должно быть, удивительной ловкости наездник
