Её кружевные чулки выглядывали из-под юбки. Владу захотелось убить её. Здесь же. Немедленно.
Вместо этого он присел за стол и попросил кофе. Прислуживавшая миловидная девушка подала ему чашку, радуясь предстоящему знакомству с молодым архитектором, что не укрылось от Любиных глаз. Она мстительно плавным движением перекинула ногу на ногу – коронное движение Шэрон Стоун в "Основном инстинкте". Две пары мужских глаз неотрывно следили за её медленными движениями. Что ж, обучение в "Академии секса" не прошло даром…
Обратно они ехали молча. Потом Влад попросил свернуть к обочине. Люба подчинилась. Он вышел из машины и за руку вытащил её на сырой прохладный воздух. Открыл заднюю дверцу и буквально бросил на сиденья. Рывком стянул полупрозрачные, почти невидимые кружевные трусики и резко вошел без всяких предварительных ласк. Его горячая рука сжимала ей горло. Ей становилось тяжело дышать. Казалось, он разрывает её на части. Кровь, тонкой струйкой, стекала по бедру.
Влад не замечал крови. Он брал своё, сжимая её горло всё сильнее. Ещё никогда в жизни ему не было так хорошо, и так паршиво одновременно. Она не была его. Она была ничья. Свободна исчезнуть в любую минуту, когда ей вздумается. Быть, с кем ей вздумается. Все его женщины зависели от него. Морально, материально или физически. Заставить её зависеть – не получалось. Это приводило его в бешенство.
Приходя в себя, он увидел слезы в её глазах. Ослабил хватку и смягчил движения. Он снова её не понял. Это были слёзы счастья. Она впервые испытала подобный кайф.
По бежевой обивке растекалась красная лужица.
– Где у тебя салфетки?
Люба показала на сумку. Влад принялся стирать следы крови. Люба достала из сумки новые трусики – будто знала, чем всё закончится!
– Прости… Я дико тебя ревную, – он уткнулся носом в её плечо. Люба не пошевелилась. Она всё ещё не могла прийти в себя. Так хорошо, как в этот раз, не было никогда. Оправдывались её самые худшие предположения. Вероятно, она мазохистка… Только этого не хватало для полного счастья!
Домой она вернулась заполночь. По дороге ей вспомнился фильм про женщину-адвоката, которая взялась защищать преступника, обвиняемого в случайном удушении своей девушки во время любовных игр. Ей нужно было выяснить, насколько оно случайно… В итоге, она сама оказалась во власти соблазна и острых ощущений, которые от встречи к встрече становились всё острее. Вспомнить название фильма Люба так и не смогла.
Девушка проснулась ближе к обеду. Вышла на застеклённую лоджию. Двадцатый этаж "Олимпии" – прекрасная смотровая площадка. Она решила вспомнить своё увлечение живописью. В окружающей серости Любовь могла различить гораздо более пятидесяти оттенков. Она принялась смешивать краски и наносить мазки.
"Может, стоит сделать своей психотерапией рисование? – подумалось ей. Успокаивает"…
Она не знала, сколько времени прошло, проведя его в параллельной реальности красок, линий и полутонов. Резкий звук телефонного звонка заставил её подпрыгнуть на месте и выронить кисть. Люба, увидев незнакомый номер, нажала на сброс, ожидая навязчивых предложений
