авторитет, но в тоже время её голос заметно дрогнул, словно что-то оборвалось у неё внутри. В произнесённых ею словах, явно прозвучал приступ отчаяния. Она не могла не понимать, что после гибели моего отца стремительно теряла надо мной всякую власть.
– Не забывай, что разговариваешь с умственно отсталым дебилом! – съязвил я.
Она непроизвольно встряхнула головой. Пышные каштановые волосы тяжёлым водопадом рассыпались по её худеньким плечам.
– Я тебя подобным словом не обзывала! – словно оправдываясь, произнесла Маргарита.
Она неторопливо достала из пачки тонкую дамскую сигарету и так же неспешно прикурила. Разумеется, она сделала это специально, чтобы как следует собраться с мыслями. Наконец, после нескольких глубоких затяжек, она произнесла:
– Если я позволила себе некоторую вольность и назвала тебя дураком в присутствии Валерия Яковлевича, так стоит ли на меня обижаться? Ведь ты по собственной воле постоянно изображаешь из себя недоумка.
Услышав такое, я внутренне напрягся. Мне захотелось выдать ей что-нибудь обидное, но сделать это оказалось не так-то просто. Сказать в ответ, что она сама круглая дура, было бы довольно таки глупо и непростительно с моей стороны. Я не мог не признать тот факт, что Маргарита свободно владела как математическим, так и гуманитарным складом ума. У неё была отличная память и превосходное логическое мышление. К тому же, она была творческой натурой с неограниченной фантазией и великолепной интуицией. Назвать её «уродиной», было бы верхом моей тупости. Это бы лишь вызвало скептическую ухмылку, отразившуюся на её смазливом личике. Маргарита прекрасно знала себе цену и отлично следила как за внешним видом, так и за стройностью её грациозной фигурки.
– Ну, ты и политическая проститутка! – не придумав ничего более подходящего, изрёк я.
Маргарита изумлённо посмотрела на меня.
– Почему же именно политическая? – полюбопытствовала она, капризно надувая губки.
– Если тебя в этом изречении что-то не устраивает, тогда можешь считать себя самой, что ни на есть, обыкновенной проституткой! – пробурчал я.
Маргарита непонимающе уставилась на меня. Какое-то мгновение она находилась в растерянности, а затем в её красивых аквамариновых глазах вспыхнули искорки, одновременно отражающие как её возмущение, так и прирождённое лукавство. Я даже испугался, что она может вцепиться в моё лицо длинными острыми ноготками и на всякий случай отошёл на несколько шагов в сторону.
– Ты волен думать обо мне всё что угодно, но позволь сразу не согласиться, – иронично заметила Маргарита. – У тебя нет ни малейших оснований, оскорблять меня подобным образом!
Я небрежно махнул рукой. Соревноваться с ней в словоблудии, было так же бессмысленно как пытаться перепрыгнуть самого себя. Она же, в данной ситуации, не собиралась упускать шанс для выяснения сложившихся
