чтобы ты вспоминала об этом хоть раз за последние пять лет.
– Кайла, прекрати! – одернула ее подошедшая Ким. – Кортни, я так рада, что ты вернулась!
Мы обнялись, и Кайла скорчила рожу. Вот ей бы точно не помешала вуаль, но где это видано, чтобы леди Кордеро скрывала свою неземную красоту?
– Ты ведь останешься? – Ким подняла голову, и глаза ее горели. – Ты приехала надолго?
– Прости, Кимми, – улыбнулась я, – но завтра утром у меня заказан экипаж до Даркфелла. Я не останусь.
Ким заметно сникла, но пыталась улыбаться. Бедняжка, ее можно понять, она остается наедине с Кайлой. Ким еще не закончила школу, остался целый год, а потом, вероятно, придется поступать в колледж. Но я точно знаю, что Ким, как и я, мечтала уехать из Кордеро-холл, в детстве мы часто об этом говорили.
За размышлениями я не заметила, как церемония проводов Кристалл в последний путь завершилась. К нам подходили люди, ее друзья, знакомые отца, врачи, студенты Кайлы. Этот поток не кончался, мы принимали соболезнования с легкими грустными улыбками. Я действительно чувствовала сожаление, но все же мечтала, когда все кончится.
Ведьм провожали праздником. Никто не должен был рыдать, если ведьма вдруг стала свободной. Большая часть тех, кто был на кладбище, постепенно перемещалась в Кордеро-холл, где совместными усилиями Кайлы и Хейвен, давней подруги семьи, организовали фуршет.
После дождя дышалось намного легче. Я брела по знакомым улицам к большому особняку в дикируанском стиле, с витиеватой буквой «К» на воротах и пыталась поверить, что да, я вернулась, я снова в Хейзенвилле. Как давно я не ходила по этим улицам. Некоторая часть меня, та, что любила Хейзенвилль, мечтала пройтись по вымощенным камнем улочкам, сесть в экипаж и прокатиться по набережной, выйти на пляже, прикоснуться к темной и холодной воде. Посмотреть в хмурое небо и доказать самой себе – с прошлым покончено.
Смерть отца словно открыла передо мной двери. Кордеро-холл больше не держал, и я сбежала, оставив все, что называла семьей и историей Кордеро. За это меня назвали предательницей. Но я словно освободилась от всего, что так угнетало. И совсем не рада была вернуться.
Особняк я увидела издалека. Совсем не изменился, все такой же величественный и мрачный. Массивные окна с рамами из красного дерева… я помнила, как весело было сидеть на подоконниках, придумывать страшилки и смотреть на ночной лес. Скрипнули ворота, признавая хозяйку. И будто теплый ветерок подул, едва я ступила на территорию дома. Имение словно приветствовало меня, блудную сестру, залетевшую на огонек. Совсем ненадолго.
Дом встретил меня множеством голосов и знакомым запахом. Мы всю жизнь здесь прожили, а запах остался прежний: лака для дерева и кофе. Родной запах, до боли знакомый.
Видит Богиня, как я хотела сразу же подняться к себе, чтобы не слушать этих заученных слов соболезнования. Не слышать перешептываний. Не замечать на себе взглядов. Но все же я была одной из Кордеро, а значит, должна была держать лицо.
