издалека чуют. И как они успевают из края в край степное поле перебежать? За столь короткую ночь…
А кроме гиен (что там шакалы!), знал Иванасий, есть хищники пострашнее. Гиены что! Сомкнут на шее жертвы пасти – и здравствуй мир иной, благодатные кущи райские. Проснуться не успеешь, боли не почувствуешь.
А эти другие, двуногие… О! От этих всякого ждать можно. Слышал Иванасий от купцов и путников бывалых, нынче, мол, в степи немало всякого отребья в поисках добычи шастает: и конные сыны Уйтархатуга, степного шайтана (в которого, впрочем, пастух Иванасий не верил), и разные воры, от правосудия удравшие. И хуже того – волчицы выродки – уроды, скачущие по степи в звериных шкурах, да не на конях, а на громадных, огненного цвета, гиенах, наверняка волшебных. А если и не скачущие, то бок о бок мчащиеся с приручёнными волками, свирепыми, как тигры…
Сыны Уйтархатуга одиноких путников безумно любят забивать в колодки, чтобы таскать несчастных всюду по своим кочевьям. Убить, конечно, не убьют, но и житья пленённому у них не будет. В колодках этих и состаришься. Ну, разве что их извращенный язык со временем освоишь. Да только много ли в нём проку, в этом тарабарском языке, который в Отрантурии никто, кроме самих шайтановых детей, не знает?!
Но выродки волчицы, как говорили знающие люди, гораздо хуже. Считалось, с ними лучше вовсе не встречаться. Ведь что они способны с пленным сотворить – даже Всевышний этого не знает. Могут, например, отдать на растерзание своим гиенам. А могут просто и волками затравить.
Хуже, конечно, когда издеваться начнут: то волкам отдадут на секунду, то раны залечат, чтобы снова терзать и терзать. Бр-р! В холодный пот бросает от одной лишь беглой мысли о пытках выродков волчицы. Уж лучше с воем броситься на них, чтоб сразу пасть от их ножей, нежели к таким уродам сдаться в плен.
Меньше всего, пожалуй, страху вызывали тогда обычные бродяги. Хотя они, как правило, грабители и воры (а чаще подлые убийцы), но с ними повстречаться было всё-таки не так уж страшно. Иванасий лично знал таких людей. Мотив для нападения у них, как правило, всегда один и тот же – корысть. Но мучить жертву просто ради удовольствия бродячие разбойники привычки не имели. Что с Иванасия возьмёшь?…
«Впрочем, – думал Иванасий, – ну их всех к шайтану. Тати очень разные бывают. К примеру, могут ничего не сделать, даже еды предложат. А могут ведь не только отобрать последнее, но и донага раздеть беднягу. Встречаются среди станичников такие, которым всё подряд годится. Дырявый грязный носовой платок – и тот отнимут: очередной жертве рот заткнуть». Единственное, что утешало Иванасия – навряд ли захотели бы они убить и даже просто покалечить подобного ему. Он знал: разбойные бродяги держат зло лишь на богатых, упитанных, наряженных по-королевски.
Оно понятно, что такие толстосумы без охраны по степи не ездят. Однако, мелким татям в Отрантурии всегда имелся повод для поживы. И среди
