Надо кое-что уточнить. Пока отдыхайте.
В этот день служба в храме прошла, как обычно. Отец Сергей обошел зал, еще раз посмотрел на большую икону Божьей матери в позолоченной раме. Икона старинная, середины 16 века. Долго хранилась в семье сельского дьячка. Как туда попала, никто уже не помнит. В революцию дьячка расстреляли, церковь разграбили, устроили склад овощей. Икону спрятали на чердаке дома дьяка. Его семью тоже расстреляли, а детей отправили в приют. В доме поселился председатель колхоза, бывший сельский дурачок. Воевал в гражданскую, был контужен. Вернулся в деревню и его райком партии назначил председателем. Этот контуженный быстро понял, как надо работать – составил список зажиточных крестьян и предложил расстрелять их, а имущество объявить колхозным. Райком оценил инициативу – ведь так одним махом убивали двух зайцев: ликвидировали классовых врагов и создали материальную базу коллективного хозяйства. Дурачку отдали дом деревенского дьяка. Председатель женился пролетарским браком на бывшей городской проститутке и воровке, ставшей на путь исправления при новой власти и зажил счастливой семейной жизнью. Новые владельцы дома никогда не осматривали чердак и не интересовались старым барахлом; зачем оно, когда так много всего от раскулаченных? На чердаке сухо и икона лежала в пыли, никем не замеченная. Началась война, председатель с семьей сбежал. Дом заняли немцы. Они пользовались кровом недолго. Однажды ночью кто-то бросил в окно гранату. Дом загорелся, немцы кое-как потушили. В отместку сожгли всю деревню и ушли. По иронии судьбы, именно этот дом, хоть и не весь, остался целым. От других остались только печные трубы. Время и непогода делали свое. Крыша прохудилась, потекла и иконе досталось. Когда немцев прогнали, в село неожиданно вернулась старшая дочь расстрелянного сельского священника. Она поселилась в старом родительском доме. Вскоре с фронта домой начали возвращаться мужики. Только не все. Меньше половины из тех, что уходили. В селе уже мало кто помнил, чей это дом и чья дочь в нем живет. А если и помнили, то молчали – люди видели столько горя, что многие потянулись к Богу. Дочь священника вышла замуж за фронтовика и жизнь с трудом, не сразу, но начала налаживаться.
Как-то раз решили навести порядок на чердаке и сжечь старый хлам. Муж разобрал завалы наверху, обнаружил икону. Хотел спалить, но жена не дала. Вытерла от пыли, спрятала. Икона еще долго хранилась в чулане. Жизнь шла своим чередом, сменяли друг друга генсеки, власти. Мир менялся стремительно и кардинально. Вернее, возвращался к нормальному состоянию. И однажды уже сильно постаревшая дочь сельского священника вытащила из чулана икону. Внимательно осмотрела, подумала и собралась в город. Зять погрузил большую семейную реликвию в багажник « Жигулей», усадил тещу на заднее сиденье и повез в город, к батюшке. Старуха все ему рассказала, отдала икону и вернулась восвояси. Батюшка осмотрел привезенное и взяло его сомнение. Пригласил ученого из местного краеведческого музея и директора художественной школы. Те внимательно рассмотрели икону и в один голос заявили, что икона старая, даже очень старая. Руку мастера узнать невозможно, надо отправить в Москву,
