на землю уже поднятый было рюкзак, Михаил осторожно подошёл к брату и положил руку ему на плечо.
– Он – человек, мы: ты, я, мама, Варя, – люди. Мы не виноваты в нападении на графскую дочь. Отцу нечего бояться: у него есть алиби, его оправдают.
– Ты живёшь в выдуманном мире, – с горечью прошептал Оскар, всеми силами борясь со слезами. – Веришь в сказки, в свой дар, в справедливость…
– У каждого из нас есть дар, – философски возразил Миша. – Я неплохо рисую, ты – умеешь убеждать. Особый талант есть у всех. И справедливость выше беззакония. Всё вернётся на свои места, нам нужно только выждать время, переждать непогоду.
– Ну ты загнул, – не найдя, что ответить, произнёс брюнет. Однако уверенный тон и спокойствие младшего брата подействовали на него отрезвляюще. – Хватит разглагольствовать, нам надо идти. А то вдруг действительно пройдёт караван, а мы на него не успеем.
Михаил, довольный собой, протянул брату запасную пару тёплых носок.
– Одень.
– Может, я лучше так? – Оскар неловко повертел в руках данные братом носки.
– Как хочешь. Но с температурой и насморком ходить по лесу будет тяжело, не говоря уже о том, что так мы вообще можем не дожить до встречи с шахтёрами.
– Спасибо, – скрепя сердце, еле слышно пробормотал Оскар, натягивая шерстяные носки поверх своих. – Только, боюсь, кроссовки на меня теперь не налезут.
– А ты расшнуруй их, – невзначай заметил Михаил.
С видом, будто и сам собирался это сделать, брат ослабил шнуровку.
– Сколько мы прошли? Два километра? Три?..
– По прямой – метров триста, а, может, и меньше, – пожал плечами Миша. – Река сильно виляет. А так, думаю, не больше, чем пятьсот.
– Не может быть!
– Думаешь, у меня есть смысл тебя обманывать?
– Не знаю. Но мы не могли пройти так мало, – упрямо ответил Оскар, чувствуя в ногах долгожданное тепло. Вставать совершенно не хотелось
– Мы шли медленно и по времени не могли пройти больше, – пожал плечами Миша.
Оскар вздохнул. Как же его бесил этот новый младший братец! С этой своей снисходительной ухмылкой, предусмотрительностью и всезнанием. Но самое противное – это понимать, что сам он совершенно не ведает, куда идти и что делать. Он привык во всём полагаться на отца, но здесь его не было. Ни отца, ни матери, ни слуг. Никого. Только это самоуверенное чудо с золотисто-каштановыми волосами и с развитой манией преследования. А он так устал, замёрз…
– Эй, Оскар, очнись, – раздался встревоженный голос брата.
Оскар открыл глаза и непонимающе уставился на него.
– Ты отключился, – с явным облегчением пояснил Миша. – Наверно, нервы.
– Не знал, что ты увлекаешься психологией, – проворчал Оскар, вставая.
– Мне дядя рассказывал, – признался шатен. – О последствиях эмоционального
