кто кому изменяет, и сколько было выпито самогона и съедено огурцов на поминках у конюха Семена.
Максимовна уверенной поступью ввалилась в магазин.
– Здрасте вам девочки! Ну что старые клячи, вам дома не сидится, – сказала Балалайкина, подзадоривая старух.– Хлебца свеженького захотелось, али по сто грамм?!
– Здоров «балалайка», – сказала Канониха. – А ты уже куда ходила, старая перхоть?!
– Да яс утра к Пипетке наведывалась.
– Ти, давление у тебя?! – опираясь на палку, спросила баба Клава, по кличке «Телескоп».
– Нет у меня никакого давления. Зубы болели спасу нет! Не видишь, мне все рыло на бок стянуло! – сказала Максимовна.
– За мной становись, – сказала ей Канониха, слегка потеснив очередь.
– А «коня» своего куда ты задевала —клизма старая? – спросила баба Таня, интересуясь где трость.
– Ты знаешь Тань, как —то стал неловок спасу нет! Я с самого утра к Пипетке пришкандыбала, да и говорю ей: «Света, у меня жуб страшно болит! Ты мне его быстрее тяни!» Светка меня на «вертолет усадила. Ноги мне как молодухе растопырила, а в рот глядит.
«Какой баба Маша, вам зуб тянуть?! Тут их столько – мама не горюй»! Вы впрямь как акула! Мне показалась, что фельдшерица умом тронулась. Девка, на мужиках совсем мозги потеряла! – сказала Максимовна.
Немного постояв, она стянула с головы натянутый под челюсть платок и, свернув его, положила в карман своей кротовой тужурки.
– Глянуть дай, – сказала ей Канониха, заглядывая ей в рот.
– А што рублей тебе на горелку не дать? Че зеньки свои зря пялить?! Не видишь горе у меня, а ты – глянуть дай!!!.
– Што рублей оставь себе. Водку чай уже по две шотенных давно продаю, – сказала Канониха, хвастаясь своими доходами.– Кто хочет пить, тот будет и по двести рублей её родимую куплять! Моя водка, чай не казенная— слеза ангела. Я её не с опилок делаю, как в нашей державе, а на ржаном солоде, собственного приготовления. И очищаю я свою горелку от сивухи не электролизом, а народным способом. Мою водку коли пьешь, то голова, светла, как лампочка Ильича. Не болит, и не требует опохмеления, – сказала Канониха, гордясь своим подпольным производством.
– Ой, бабы! У мене в роте опять что—то шевелится, – заверещала Максимовна, и, открыв рот, засунула туда палец.– Будто черваки меня грызут!!!
Баба Клава, по кличке «Телескоп», подошла к своей подруге и любопытства ради, заглянула сквозь линзы прямо старухе в рот. Любопытство было такое, что она возжелала лично удостовериться в наличии новых зубов.
– Ты, Максимовна, мялицу то свою шире разуй, да скажи мне «А», – сказал «Телескоп». —Глянуть хочу, может, брешешь ты нам, что у тебя новые зубы ёсь!
Максимовна, удовлетворив просьбу подруги, открыла рот, да как заорет на весь магазин:
