назад, удлиненные виски выровнены триммером и подбриты. Халат относительно чист, полы обернуты вокруг располневшей талии, пояс туго завязан. – Меня зовут Степан… Степан Поцелуев, – представился он, церемонно наклонив голову. – А это мои товарищи по несчастью и друзья … – и назвал имена остальных.
Экзекутор и картежник оказался бывшим военным. Звание свое он почему-то скрывал, поэтому Степан представил несколько туманно – старший офицер и участник боевых действий Петр Таранов. Тихоню, отхлестанного по щекам, звали Иван Благой. Имя последнего обитателя палаты Николай Кувалдин. На пятерых стариков приходится в общей сложности триста пятьдесят лет жизни и примерно два десятка хронических болячек. А еще у каждого есть вполне благополучные дети, но об этом Стас узнает гораздо позже и совершенно случайно…
– Судя по инструментарию, вы намерены мыть полы, молодой человек, – констатирует Поцелуев. – Что ж, похвально. Уборкой в этом богоугодном заведении занимаются редко.
– Да уж, – проворчал Давило. – Санитарки не перетрудились…
– Все по местам! – вопит Таранов и первым забирается на кровать.
Остальные старики послушно усаживаются на скомканных одеялах. Стас только сейчас обращает внимание, что все одеты в одинаковые коричневые пижамы и только Давило в какую-то полосатую робу. Ткань так застирана, что невозможно понять, какого цвета эти самые полосы – синего, а может быть зеленого? Чередование светлых и темных участков превратило пижаму в арестантскую робу. Стас складывает в угол табуретки казарменного образца. Кислый запах нестиранного белья и нечистых тел заставляет невольно поморщиться. Чтобы хоть как-то освежить атмосферу Стас распахивает двери, затем подходит к окну. К его удивлению, рамы оказались не только заклеены скотчем, но и прибиты гвоздями. Даже форточка!
– Это для чего? – спросил он.
– А чтобы не кричали на волю, – с кривой усмешкой ответил Кувалдин. – И оттуда никто не звал.
– Почему?
– Тоскливо здесь. Скучно. Даже телевизор разрешают смотреть только по расписанию. Книг нету…
– Да ты все равно ни фига не видишь, Колян! – с усмешкой говорит Таранов.
– Ну и что? Я заказал бы себе очки, – возразил Кувалдин.
– Да-а, скудна пища для ума здесь, – произнес Поцелуев, глядя в потолок. – Верите ли юноша, инструкцию по действиям персонала в случае пожара выучил наизусть. Какое убожество!
В эту минуту в дверном проеме появляется фигура в белом халате, раздается визгливый голос:
– Что это двери-то расхлебянили? Чай, не в хлеву! Вонища-то… я вся больная сижу, работаю.
– Эт ты что ли трудяга? – завопил с кровати Таранов. – Под тобой пол скоро проваливаться начнет, бомба!
– А ты не ори, не ори … – пренебрежительно отмахивается санитарка. – Твое дело сидеть в палате и не чирикать, понял? А ты Куренков, быстро мой полы и начинай подметать
