Вокруг мгновенно замолчали. Когда филий собрался поразить противника, маг едва заметным движением кисти и тихо произнесённым заклинанием пригвоздил нападавшего к месту. Иллюминас положил Конраду руку на плечо, удерживая, и, махнув другой, освободил незадачливого волшебника.
– Вольфганг, как смеешь ты нападать на человека, пришедшего помочь?
– Он сервиноктис! – рявкнул Хопп.
– Пусть. Но он прав. Ты – светлый ведёшь себя, как поклонник мрака. Я отстраняю тебя от операции. Не хочу, чтобы, руководствуясь своей неразборчивой ненавистью, ты ударил нашего друга в спину.
– Так он уже и друг?!
Лицо филия исказилось от ярости, и, грязно выругавшись, он исчез.
– Фанатик, – спокойно произнёс Фёдоров. – А от них больше вреда, чем пользы. Жаль, что он так быстро ушёл, и я не успел дать ему совет – избегать единоборства с более сильным противником.
Жестом пригласив присутствующих занять места, Владимир опустился в кресло.
– Карл будет не один, – сообщил Конрад, – на такие задания идут, по крайней мере, трое. А вас шестеро…
– Пятеро, – произнёс русский, – Игорю туда нельзя. Он – легентем церебрум22 и не вынесет мыслей боя.
Виттельсбах ахнул:
– Это же редчайший дар, – пробормотал он ошеломлённо, – последний из полноценных легентемов…
– Да-да…
Фёдоров кивнул.
– Последний был рождён пять веков тому назад.
Смутившийся от всеобщего внимания Чижов залился краской и убежал в угол.
– Вот почему Игорь поверил мне, – задумчиво произнёс чародей, – он прочёл мои мысли.
– Не совсем так, – признался тот. – Если нет зрительного контакта, я вижу нечётко, но улавливаю общий фон.
– Итак, нас пятеро, – вернул собеседников к проблеме Лёвенштайн, – более чем один на один. Ты, Конрад, как я понимаю, умываешь руки?
Маг покачал головой.
– Я не могу принять участие в операции по той же причине, по которой отказался от вашего предложения стать агентом филиев в стане врага. У меня есть определённые понятия о чести, и я не преступлю границ.
Фёдоров хотел что-то сказать, но иллюминас остановил его взглядом.
– Если бы ты знал, сынок, как ошибаешься, – грустно произнёс он. – Когда-нибудь ты поймёшь, что я был прав.
Виттельсбах упрямо покачал головой, и Лёвенштайн, вздохнув, вернулся к предыдущей теме.
– Когда произойдёт нападение?
– В полночь.
– Что ж, думаю, нам пора…
Но в эту секунду воздух в центре помещения неожиданно загустел, и в комнату вступил окровавленный светлый.
– Иллюминас, – задыхаясь, сказал он, – сервиноктисами атакован Ландау23,
