на коне и начинала дерзить.
– Значит, так. Проверю это хозяйство и жду тебя завтра в девять утра. Прыть и напор, слов нет, прекрасны. Но у меня дисциплина строже, чем в армии. Заруби на носу. А будешь хамить начальству, как только что нахамила – вообще уволю, – последнюю фразу он буркнул миролюбиво, и Женя просияла.
– Клянусь, никогда не опаздываю! Вот увидите, не пожалеете, что взяли меня!
– Да уж надеюсь, – хмыкнул Петушков.
Он даже предположить не мог, как сильно и скоро пожалеет об этом решении.
«Точка зрения» опубликовала откровения боевика Мирзоева, и потом события развивались стремительно и точно в том русле, которое предсказывал Лесник. В газету наведывались представители различных ведомств, однако обвинение не предъявили за отсутствием улик. По сути, издатель напечатал присланный по почте материал. Конверт со штемпелем, но, увы, без обратного адреса продемонстрировали компетентным лицам вместе с выдержками из «личного дневника». Мирзоев в камере рвал и метал, взывая к правосудию. Власти чувствовали, что их надули, но оказались связанными по рукам и ногам. Выходило, что заключенный публично признался: напечатанное – его слова, но при этом он стал «жертвой кражи и политической компрометации». Как на грех, нашлись свидетели среди заключенных и надзирателей, которые подтвердили: задолго до выхода записей в свет, он свирепствовал, проклинал воров и разве что не плакал.
Для Мирзоева дело кончилось ничем. В Таджикистан не отправили, но и не помиловали. Жизнь его матери тоже не изменилась. Пресса помусолила скандальную ситуацию и переключилась на другие темы. Следственные структуры, изучив каждую запятую в инциденте, с неохотой закрыли дело. Тиражи «Точки зрения» подскочили до небес, обогнав позеленевшего от зависти «Дельца». А Евгению Мельникову приняли в штат к удивлению сотрудников, которые недоумевали, с чего Петушков взял под крылышко неоперившегося птенца, едва защитившего диплом. Что касается Жени, то она была на седьмом небе от счастья. И, паря в облаках, думать забыла о пророчестве Анзурат Акобировны.
Петушков знал, что Женя буквально бредит экономическими расследованиями. Об этом она сама сразу рассказала, едва пришла в себя от счастья, что принята в штат. Но у него наметился стратегический план, согласно которому новую сотрудницу сперва следовало «обстругать», научить осмотрительности и привить мысль, что права на ошибку в их деле – как и у врачей – нет.
Кроме того, определив в отдел экономики, он отдал бы девочку во власть Мазуркевич. Та учует блестящий, хотя пока не ограненный талант, и сделает все возможное, чтобы крепко насолить. Хитрая лиса, понимающая, что ее время на исходе, совьет клубок интриг, в котором концов не сыщешь, и повесит все на новенькую. И ту придется уволить, иначе старая ведьма поднимет вой, на который сбегутся учредители. А уж это совсем лишнее. Выкуривать Мазуркевич надо незаметно, параллельно натаскивая Мельникову как профессионала.
Поэтому
