подчеркнуто вежливым, как всегда в острых жизненных ситуациях: вежливость в таких случаях была для него как шест для канатоходца – помогала держать равновесие.
– Документы покажем!
Луч фонаря ушел вбок, Торопкий проморгался, вгляделся. Перед ним были два российских пограничника, Толя и Коля, с которыми он встречался уже, когда шел сюда. Сказали друг другу «Привет! – Привет!» – и разошлись, а теперь вдруг – документы. Почему?
– Толя, Коля, мы же виделись! Вы же меня сто лет знаете!
– Мы и в ту сторону обязаны были документы посмотреть, но не успели, – сказали Толя и Коля. – Ты слишком быстро пробежал. Как заяц.
Торопкий достал паспорт, протянул. Толя и Коля внимательно пролистали его под фонарем.
– Ходишь и ходишь туда-сюда, – сказали они. – Без конца ходишь и ходишь. Зачем?
– По делам.
– Это каким?
– Слушайте, ребята, что случилось? Все время нормально пропускали, а теперь… Не понимаю.
– Мало ли, что все время, – сказали Толя и Коля. – Может, у нас новый приказ есть?
– И что там?
– Не имеем права говорить, – государственно объявили Толя и Коля. – А вот задержать имеем право. С целью депортации.
– Так депортируйте сейчас.
– Это одно, а то другое. Если мы тебя официально депортируем, ты сюда уже не попадешь.
– Толя, Коля, но я же не знал про ваш новый приказ! Давайте так: уплачу штраф, а в другой раз буду осторожнее!
– Это можно, – сказали Толя и Коля.
– Вам в рублях или в гривнах? – спросил Торопкий.
– Да все одно. Хоть в юанях!
Юаней у Торопкого не было, он дал Толе и Коле гривны – столько, сколько, по его представлению, было достаточно.
И угадал: Толя и Коля остались довольны, вернули паспорт и сердечно с ним распрощались, пожелав доброй ночи.
– Поэтому, – продолжал Евгений, – ты что-то любишь в Нине, что-то в Светлане, а что-то в Анфисе.
– Вообще-то да. Знал бы ты, какая у Нинки…
Аркадий не договорил, вздохнул и повернулся на бок.
– Все. Пора спать.
– Утро вечера мудренее, – согласно откликнулся Евгений. – Будет день, будет и пища. Всякое семя знает свое время. День да ночь – сутки прочь. Лови Петра с утра, а ободняет, так провоняет.
– До утра будешь куковать? – спросил Аркадий.
– Память тренирую, – сказал Евгений. Но замолчал. Вернее, продолжил вспоминать пословицы, но не вслух, только шевелил губами и улыбался, радуясь богатству русского языка и своей памяти.
А Торопкий, перейдя дорогу и направляясь к своей машине, подумал: для полного анекдота не хватает, чтобы сейчас встретился украинский кордон и тоже учинил проверку документов.
Глядь: двое. И один тоже Коля, а второго зовут Леча. Они встретили Торопкого приветливее, чем российские пограничники, с улыбкой.
Но все же сказали:
– Леша,
