и, местами, даже грубые, извлекать звуки из гитары мне понравилось, и мы договорились о следующем уроке.
Конечно, ушел я слегка раздражённым от сарказма «наставницы», хоть он и был уместным и даже смешным, если бы дело касалось не меня. «Выслушивать, как тебя ставит на место девчонка – хреновая перспектива, впрочем, скорее всего, дело не лично во мне, а в её манере общения. Наверное, в их среде…», – скривился я, вообразив кучку грязных и пьяных музыкантов, – «…принято общаться так».
Мне пришло на ум, что как только я добьюсь неплохих результатов в игре, то ирония прекратится. Поэтому я решил молчать, а иногда лишь вяло «отгавкивался». Элина мне не нравилась, хотя бы потому, что ей не нравился я, но учила она крепко и дело было стоящим. И я решил отключить эмоции и поставить для себя очередную цель. Их достижение было для меня своеобразным спортом, и… попыткой сбежать от жизни. Уже пару недель занятий я держался и сносил то, что говорила Элина. А говорила она всё, что приходило ей в голову на мой счёт.
Я лежал и вспоминал события прошлых дней, пытаясь уйти от тяжёлых и вызывающих дискомфорт мыслях о рутине. В груди размещался мой старый знакомый – большой кирпич тяжести, который, как всегда, давил и утомлял.
– Гм, Элина, какого…? – невнятно пробормотала Марина, очнувшись от полудремы. И тут же, в трубку:
– Алло, привет, солнышко! Что у тебя случилось?
И далее:
– Что? Что?? … А… да… ну конечно, хорошо…
Затем она резко сникла и недоуменно повернулась ко мне: «Ничего не понятно… Элина звонила. Сказала „береги его“… сказала, что ты классный… и что я, я ещё сама не знаю, сколько на самом деле есть твоей глубины…» После возникшей паузы девушка добавила: «Наверное, тебе жаль, что у неё есть бойфренд» и криво улыбнулась.
О, сеанс ревности, сейчас начнётся. «Она просто странная» – вслух сказал я, – «люблю тебя, давай спать», а внутри удивлённо отметил некую гордость. О как! После килотонны моих комплиментов Марина вновь стала довольна. И вскоре уснула безмятежным младенческим сном. А я еще немного подумал о планах на завтра, о жизни в целом, и мысль о музыкантше и сказанном ею тонкой нитью вилась между остальными. Что же она нашла во мне?
2
С утра я проснулся в хорошем настроении. Оно так редко случалось со мной по пробуждении, что я радовался каждому его появлению особенно остро. Обычно я просыпался скорей угнетённым, чем бодрым, и, заглядывая внутрь, не обнаруживал там особого желания быть. Этот околосуицидальный настрой ума исчезал вместе с окончанием утра, как только я принимался за действия и в ежедневном круговороте занятий забывал о себе. Может, из-за этого пугающего кусочка бытия между сном и реальностью, я старался чаще просыпаться не один, наивно полагая, что уткнувшись носом в тёплую шею Марины, избавлюсь от гнетущих мыслей.
