Я покорно приготовился к получасовому бдению, хорошо зная привычки своей милой.
– Что нового? – громко задал я вопрос, пытаясь заглушить шум фена.
– Где?
– В универе, например, ты же ездила? – я вроде как проявил заботу, волнуясь о посещаемости девушки, неожиданно осознавая, что задаю этот вопрос совершенно с другой мотивацией. Я понадеялся, что Марина что-нибудь расскажет о ней.
– Ох, в универе, там столько всего разного происходит!.. Особенно, если ходить туда не каждый день, – хихикнула она. – А скоро еще и сессия, нужно будет получить целую кучу зачетов, особенно меня радуют в кавычках некоторые умники из нашей кафедры. Хотя сегодня я-таки получила двойку, и знаешь, как несправедливо!..
Речь Марины была быстрой, эмоциональной и на слегка повышенных тонах. Я часто отключался, слушая её, и звук женского голоса превращался в звон, словно у меня вместо мозга преобразователь.
– Ты, наверное, помнишь, я недавно рассказывала тебе про Б-ского, ну, этого совершенно невыносимого препода? Да помнишь, точно! Я сегодня была намерена прогулять учебу, ну знаешь, после хорошей ночи, требуется отдых, хи-хи.., а из-за этого засранца, понимаешь, пришлось подтянуться на третью пару. Суть вот в чём: он непредсказуемо отвратителен! Он может тебе улыбаться, может шутить с группой, рассказывать истории из жизни, и внезапно, спросить что-нибудь не по теме, а после обругать всех и наставить в журнал, чего его злобной душе угодно. А говорят, сколько он уже порвал готовых дипломных!
Девушка крутилась у зеркала, заставленного всякими штучками, она старалась, создавая какой-то другой уже макияж, при этом оживлённо выпучивала глаза, жестикулировала, и говорила, говорила, говорила.
– …и давненько от него не было какой-то пакости, но я же говорила, что он именно непредсказуемо гадкий! Он, представь, заставил нас писать эссе на одну специфическую тему, вместо сдачи зачета, – он так сказал, – потому как ему лень видеть каждого из нас на пересдачах. Мы писали его полторы чёртовых пары, обрадовавшись такому подарку, сам понимаешь, сдать ему зачет – это дело не одной недели… В итоге, Б-ский собрал листы, разорвал их тут же на клочки и подбросил вверх, как новогоднее конфетти. Мы же начали возмущаться, на что он спокойно ответил, мол, ботанам – тройки, лентяйкам и прогульщицам – двойки, тем, кто возмущается – два с минусом. И пояснил: «потому как я знаю: всё, что там написано – сущее дерьмо».
Преобразователь в моей голове жужжал так сильно, что захотелось выйти на воздух. Мне так нравится, когда она молчит…
– И это еще не финиш! Наша с тобой знакомая Элина встаёт, молча собирает рюкзак, естественно, все смотрят на неё, доходит до двери аудитории и говорит: «По-моему, дерьмо – это вы», представь, и уходит!
Я почему-то снова стал способен воспринимать речь и даже начал давать комментарии:
– Да?
