на длинных батареях из толстенных труб. Пара ног, обутых в сапоги, валялась на цементном полу, во сне судорожно царапая краску подковами.
– Сонное царство, мать вашу, все спят…
Заглянули они в столовую, но, видно, их визит пришелся не на самое лучшее время. Аккурат одна смена караульных пообедала и ушла на посты, их места заняли сменившиеся бойцы, быстро все «порубали» и завалились спать. А те, кому вменялось убирать со столов уже или еще дрыхли. Навести порядок воины не успели…
Из открытого тридцати шести литрового термоса густо несло запахом пустых армейских щей. В двенадцати литровом бачке, неопрятно заляпанном потеками водянистого картофельного пюре, торчал половник с обломанной ручкой. Фанерный ящик из-под хлеба кинули раскрытым. Отломанные, надкусанные куски…
Хлебные крошки валялись везде. На столах, на подоконнике, на полу. Учуяв дурманящий запах, изо всех щелей полезли тараканы, устроили пиршество. Шевелящееся рыжее пятно на полу меняло свою форму на глазах остолбеневшего зама командующего.
– Фу! Какая гадость! – передергивая плечиками от отвращения, возмущенно фыркнула ошарашенная Славка.
В умывальной комнате, на подоконнике, небрежно валялся впопыхах кинутый поясной кожаный ремень с подсумком для магазинов и подцепленным штыком-ножом. Хозяин оного натужно кряхтел в туалетной кабинке, откуда плыли смачные запахи и неслись характерные звуки шумно опорожняемого кишечника.
– У… ё!
Не этот ли самый боец, проказливо подумалось Славке, убирал в коридоре внизу и все бросил, когда призывно заурчало в его животе, где забродило прокисшее на жаре коровье молочко…
– Суки! Так они и нашу любимую Родину проспят…
Все еще держа в руке отобранный у Слинько автомат, Мартов развернулся и пружинистыми шагами снова вернулся в комнату бодрствующей смены и шагнул к пирамиде, где хранилось оружие личного состава караула.
Дверь шкафа подозрительно легко подалась, оказалась просто незапертой. Сигнализация не сработала, ибо ее не включили.
Отрубили, видно, систему, чтоб не будить начальника караула во время смены, когда одни караульные получают личное оружие, а другие, вернувшиеся с постов, сдают его. Вопиющий факт…
– Бардак! Бардак!
В комнате никого нет, оружие никто не охраняет. Любой может зайти и беспрепятственно завладеть десятком «стволов»…
Начальника караула на положенном ему месте не оказалось. На его стуле, нагло развалившись, сидел курсант с сильно потертыми лычками младшего сержанта. Расстегнув верхние пуговицы куртки и расслабив ремень, разводящий упирался ногами в тумбочку и медленно раскачивался. В небрежно откинутой правой его руке дымилась сигарета с фильтром. Отсутствующий взгляд курсанта упирался в светящийся экран небольшого переносного телевизора, что само по себе являлось грубейшим нарушением порядка.
– У…ё! –
