тело простынью с головой, собрали разбросанные повсюду шприцы и салфетки. Иваныч уселся заполнять историю болезни. А я… я просто сидел и безучастно наблюдал за этой, никому уже ненужной суетой. Вот и первый крест вкопан на моём персональном врачебном кладбище.
Так прошло минут десять. Наконец, я начал приходить в себя:
– Клавдия Петровна, как вы тут поступаете с… трупами? – последнее слово выдавилось с огромным трудом.
– Обычно в ЦРБ увозим, в морг. Там вскрытие, ну и всё, что положено…
Я встал, подошёл к телу и откинул простынь с лица. Оно было бледным и спокойным.
– Что ж ты наделала, глупая? – тихо спросил я.
Синеватые, полупрозрачные веки дёрнулись и открылись. Я отшатнулся назад, налетев на акушерку.
– Что с вами, Пал Палыч? – удивилась она.
Вместо ответа я молча указал на покойницу. Та слегка приподняла голову и с видимым любопытством оглядывалась по сторонам.
– Мама! – басом прошептала Мария Глебовна и осела на пол.
Придерживая бесчувственную акушерку одной рукой, другой я нащупал артерию у ожившего трупа. Пульс был! Он бился ровно и уверенно.
– Э-э-э… – начал было я, но меня перебил незнакомый мелодичный голос за спиной:
– Здравствуйте! Меня зовут Аля. Пожалуйста, объясните мне, где я?!
Я обернулся. В дверях стояла ОНА: та самая «спящая красавица», которую привезли рыбаки несколько часов назад. Кутаясь в больничное одеяло, она смущённо улыбнулась и повторила:
– Давайте знакомиться: я – Аля. А вы кто?
– Лёнька, ну хватит уже, маньяк чёртов! – Анюта спихнула с себя мужа и, смеясь, выбралась из палатки.
Леонид, рыча и делая страшные глаза, успел поймать её за ногу:
– Я буду познавать тебя, женщина, всё глубже и глубже! Раз пять!
– Милый, я тоже хочу того… познаваться, – она наклонилась и чмокнула мужа в щёку, – Но Марья сказала, что сейчас нам слишком часто нельзя!
– А кто у нас Марья? И что значит «слишком часто»? – вкрадчивым голосом вопрошал Лёнька, перебирая руками по ноге жены и медленно поднимаясь.
– Акушерка наша, Мария Глебовна, забыл? У меня матка в тонусе!
– Так это же хорошо, если в тонусе? – уточнил муж, выпрямляясь и обнимая Анюту.
– Наоборот, плохо! Может случиться… выкидыш, – споткнувшись на мерзком слове, тихо объяснила она.
– Ну уж нет, такого мы не допустим! – заявил Леонид, – Придётся мне поумерить пыл и собрать волю в кулак!
Анюта опустила глаза, посмотрела, как муж «собирает волю в кулак» и прыснула:
– Так вот она какая, воля! Больно, наверное?
– Угу! – подтвердил он, морщась.
– Бедненький! – погладила мужа по макушке Анюта, – Ну давай потерпим пока, а? У меня и в самом деле низ живота тянет немного.
Леонид встревожился:
– Так
