тут плыть-то… За полчаса управлюсь. А ты подремли пока, – Лёнька чмокнул жену в нос и выбрался из палатки. Через минуту снаружи послышался его голос, – Нютка, я дров в костёр подкинул, так что – не вставай!
– Ладно, не буду! Спасибо! – крикнула она в ответ. И услышала, как зашлёпали по воде вёсла.
Тревожная тоска навалилась, будто только этого и ждала. Анюта свернулась клубочком, пытаясь избавиться от бьющего её озноба. Тщетно: согреться не удавалось.
– Да что же это со мной такое?! – пробормотала она, слушая неприятный стук собственных зубов.
Тревога стремительно нарастала: теперь это была уже настоящая паника. Женщина с трудом сдерживалась, чтобы не выкарабкаться из спальника и не помчаться, сломя голову, куда угодно: в лес, в степь, в воду… И – бежать, бежать, или плыть, не останавливаясь, прочь от этого жуткого места.
Почему это чудесное местечко, которое они с мужем облюбовали и освоили давным – давно, стало вдруг жутким, Анюта объяснить не могла. Но её подсознание, казалось, кричало во весь свой неслышный голос: «Беги, беги отсюда!» И требовательно, часто молотило кулачками в грудь… Впрочем, это уже не подсознание, это сердце.
Повинуясь этой команде, женщина торопливо выскользнула из спального мешка и, трясясь всем телом, выбралась наружу.
Смеркалось. На озеро опустился туман, в котором едва различимы были очертания удаляющейся лодки.
Снаружи страх набросился на неё, будто стая оголодавших комаров. И точно так же укутал всё тело липким шевелящимся пологом.
– Лёня! – Анюта попыталась крикнуть, но получился лишь какой-то несуразный хрип.
Она сделала несколько шагов и присела у костра. Протянула к пламени дрожащие руки. Теплее не стало. Зато рядом с огнём окружающие сумерки разом сгустились до почти полной темноты. Отчего стало ещё страшнее.
Анюта опасливо покосилась в сторону леса. Тот стоял сплошной тёмно – синей стеной. И из-за этой стены кто-то пристально и недобро смотрел на сжавшуюся у костра испуганную женщину.
– Кто здесь? – прохрипела она, почувствовав на себе этот чужой взгляд.
Тишина. Даже эхо, такое весёлое днём, теперь увязло в тумане и сумерках. Анюта до рези в глазах всматривалась в лес, но ничего, кроме сгущающегося мрака, не видела.
Устав, наконец, вглядываться в темноту, женщина опустила глаза. И замерла. На какое-то время даже её необъяснимый страх исчез… Вытесненный другим, вполне даже реальным.
Совсем рядом с костром лежала канистра. Пламя лениво облизывало её, когда могло дотянуться. А удавалось огню это всё чаще и чаще, потому что поднялся ветер. И канистра лежала в аккурат с подветренной стороны.
В канистре был бензин. Лёнька специально заправил не только бак их «Лады», но и эту железную посудину: для растопки и для небольшого электрогенератора, который заводился вечером и обеспечивал им необходимый минимум комфорта.
И вот теперь
