У меня же всюду был немецкий: и в школе, и в университете. А сейчас ради покорения Америки мы усиленно штудировали английский.
Рука моего товарища уже освоилась на талии блондинки, и они весело щебетали о чём-то, порой прыская от смеха. Я же со своей партнёршей чопорно и безмолвно переминался с ноги на ногу. Вначале она показалась мне совсем неказистой. Невысокого росточка, худенькая и щуплая, она больше походила на девочку-подростка. Но кольца на узкой руке, изящные серьги, наверное, с настоящими бриллиантами и чёрное шёлковое платье, подчеркивающее прозрачную белизну кожи и фарфоровую хрупкость плеч, выдавали в ней женщину, причём непростую. В танце она предугадывала мои движения, на долю секунды раньше склоняясь в нужную сторону, но держалась чуточку отстранённо, создавая непроницаемый невидимый барьер.
– Я замужем, – неожиданно произнесла она по-русски с лёгким акцентом.
Ошарашенный, я взглянул сверху вниз в её глубокие карие глаза.
– Вы же русский? Или я ошиблась?
– Нет. Но как вы догадались?
– Поверьте, это несложно, – она улыбнулась.
– Но вы? Вы же из Франции. Откуда вы знаете русский?
Она замолчала совсем на чуть-чуть.
– Моя бабушка родом из России, – подумав, добавила: – Из старой России.
– А я вот эмигрант из новой. Из Советского Союза.
Она посмотрела на меня с интересом и спросила:
– И что вам не жилось на родине? Русские очень тяжело приживаются на чужбине. Я по бабушке сужу.
Я сразу не нашёл, что сказать, а потом кончился танец и я проводил партнёршу к её столику.
– Меня зовут Адам. А вас?
Она ещё раз улыбнулась.
– Как первого мужчину на земле. Хотелось бы представиться Евой, но увы. Я Анна.
Мы вызвались проводить новых знакомых до дома. Но обломились. Они жили в этом же отеле.
– А я бы прогулялась перед сном, – пришла на помощь Анна и обратилась по-французски к своей подруге.
Та была совсем не против.
Девушки не заставили себя долго ждать, пара выкуренных нами сигарет не в счёт. Они выпорхнули из парадного входа в разноцветных норковых шубках, как две белочки: Анна – в коричневой, а Натали, так звали её подругу, – в светлой. Хотя на улице было совсем не холодно. И уже сами разобрали нас, позволив взять себя под руку. Пары, естественно, разделились по языковому признаку: франко- и русскоязычную.
Мы гуляли по вечернему парку, освещённому массивными фонарями, ровесниками электричества. Саша вдохновенно читал на французском и русском декадентские стихи. Вечный спор физиков и лириков в нашем конкретном случае был стопроцентно выигран им. Кстати, именно он привил мне интерес к поэзии. Я довольствовался ролью скромного спутника восходящей звезды экрана. Но всё равно
