style="font-size:15px;"> Клюевы и рулили прилично, и выглядели правильно. Так что за все время работы мошна работодателя не потеряла ни евро по их недосмотру.
Домашнее пребывание также излишне не утомляло. Приглядывали за сервисами, разруливали склоки, ездили на «стрелки», каковые случались не часто: в Городке тоже давно наступила стабилизация.
Единственное обострение было связано с недавними кавказскими пришельцами, которые ошибочно решили, что их сплоченный боевой авангард сможет захватить Городок.
Не смог.
Смычки с властью наладить не удалось, власть и без них кормилась неплохо, в итоге полиция оказалась на высоте, полностью исполнив свой долг. Пришельцы были обезврежены, некоторые из захватчиков – осуждены по вполне применимым статьям: ношение оружия, хулиганство, сопротивление органам правопорядка.
Разумеется, и у «родных» авторитетов всегда имелось оружие. Толя хранил дома старый мощный наган. Николай, любитель техники, имел экзотический швейцарский семнадцатизарядный глок. Пол-города знало, где местные пацаны пристреливают свои стволы – в овраге у крошечной речки Чернявки. Правда, братья огнестрельное оружие ни разу за свою криминальную карьеру по назначению не использовали – хватало их специфического вида и кулаков. Местное же полицейское начальство предпочитало не замечать арсенал тех, кто в итоге на них же и работал.
Зато чужих гоняли беспощадно. В итоге, поняв бесперспективность прямых атак, инородный криминал покинул «красный» Городок, под дружное одобрение его жителей. Что не удивительно: платить дань «своим» гораздо менее обидно, чем «чужим», а деление на «свой\чужой» с рождения заложено в подкорке каждого человека. Теоретически подкорка управляется корой, вот только кора головного мозга хорошо развита не у каждого. Это и позволяет верхним стратам нынешнего социума, пользуясь национализмом, как инструментом, разделять нижние и властвовать над ними.
В свободное от работы время братья, в основном, занимались семьями. Точнее – они жили одной большой семьей. В соседних домах – Николай и Анатолий. Через два дома – Иван, тоже с двумя детьми, но постарше, уже школьниками. И совсем недалеко, в родной старенькой, с эркерами, салатового цвета, шлакоблочной трехэтажке, построенной еще руками пленных немцев – пребывали мама с папой. Иван Васильевич – пенсионер, бывший дорожник, Мадина Ибрагимовна – по-прежнему бессменная старшая сестра городской больницы.
Даже дача у них на всех была общая, в семи километрах от Городка. Разумеется, не в заречном коттеджном поселке с городским самоназванием «Буржуинство». Зато на большом, примыкающем к лесу участке. Деревянная, самостройная, время от времени – по мере рождения новых деток – увеличивающаяся пристройками.
Семьи Коли и Толи так вообще чаще были вместе, чем врозь.
Веселая и бесшабашная Жанка так и говорила про братьев: «Я их обоих одинаково люблю. Только что сплю с одним». Застенчивая
