В разгорячённой запальчивости стал тарабанить кулаками по двери «сторожки»… Ударил ногой, она отворилась вовнутрь… Разбросанные гильзы папирос «Беломора»… Перегарно-конопляный запах «косяка»… У стола, друг на друге, крест-накрест, поджав ноги в позе лотоса, лежали оба ключника… Видимо, один изображал из себя северного тюленя, второй – каракумскую кобру. Кивали лбами и, промахнувшись, остались так лежать, вырубившись полностью, в сиамско-арбатской позе закадычных ключарей. Я в отчаянии попинал их ногами… Ласково называл по именам, умоляя очнуться. Тормошил, затем колошматил руками…
– Отур!.. Тур!..[4] – орал, толмача на их международном санскрите. – Чикишь бер![5]
Что они чурбанские суки, не понимающие степень политической ответственности!.. Что завтра утром мы будем вспоминать «кузькину маму» и «кириндашей» (сестёр). Всё оказалось тщетно!.. На их губастых мордоплюйках появились слюнявые пузыри, бормотанно свидетельствующие, что тяжёлое, с накладкой марихуаны, опьянение наступило бесповоротно и надолго… Я присел на табурет и закурил… Потянулся к столу за бутылкой «Тархуна»… Задел плоскую фляжку, она упала, из-за неплотно закрытой крышки вытекла жидкость… Моментально поставив фляжку на подошву, чиркнул спичкой, поднеся её к разлитому. Мгновенно вспыхнувшую, почти невидимую, cине-фиолетовую ауру спиртового индиго прихлопнув, накрыл журналом «Огонёк»…
«Хитёр бобёр ты, Якут!.. Принёс, значит, литр!.. Хотя какой ты бобёр?! Свинья в калу!.. Нет, тюлень!..» – И любовно пнул его сапогом по заднице…
Выпив с расстройства два раза «по сто» разбавленного тархуном «озверина», заносчиво приободрился и отправился искать нужного мне человека – модель, стилиста, натуралиста; не помнил я название, с кого срисовывают… В общем, не важно!.. «Нужно изобразить статую Свободы – намалюем!.. Будет не похожа?! Всё списывается! Сами говорили – "акулу империализма"! Уродливую! Получите дикобраза!..» С этими оптимистично-неореалистическими художественными помыслами я шёл по широкому коридору, минуя лестничные марши, как вдруг, уколотый шпоровой мыслью, резко остановился…
«Ё-моё!.. Батюшки!.. Ведь не найду дорогу назад!..» Постоял в замешательстве, развернулся, чтобы идти обратно, как услышал тихое посвистывание, завывание-запевание горного жаворонка… Из полутёмного пролёта зонного коридора появился силуэт военного, в котором я определил такого же ключника: связка ключей тихонько побрякивала у него на поясе…
– Ты кто, военный?!
– А ти кто?
– Я здесь по особому военно-политическому заданию капитана трибунала Зверюгина! Мне приказано брать в помощники пригодных моделистиков!..
– Какая такой мудилистика?! – испуганно моргая глазами, пропел солдат.
– Отказ будет расцениваться как уклонистское, саботажное вредительство! Снимут с ключной должности на лопату!.. В содействии же мне поощрят! Дадут отпуск домой!..
Ключник раздумчиво зачмокал
Встать! Лечь!
Давайте закурим!
