тоже.
Ну ладно, что делать.
Новое поколение, пепси обпилось, оно этого достойно.
Стала знакомая себя сама развлекать, с монотонией бороться.
Звонит по фирмам и при этом всякие рожицы корчит в телефон, артистичная очень.
Голос модулирует, мимику.
Надоедает же по сто звонков в день делать.
Молодые манагеры повернулись дружно к ней, посмотрели белыми глазами и опять в монитор.
Не выдержала знакомая, спрашивает у рядом сидящего:
– А чего это никто у вас не смеется и даже не улыбается?
А тот говорит:
– Вы ошибаетесь. Все улыбаются, я сам сегодня сто смайликов друзьям отправил.
Он светится
Моя маленькая дочка подобрала на пыльной дороге от автобуса до колонии яркого разноцветного перламутрового жука и отдала его на свидании Сашке.
Сашка забрал его, положил на ладонь, долго рассматривал и сказал:
– Красивый какой… Я его возьму с собой. Там у нас красивого мало.
Сашка очень любил мою дочку и, когда мы приезжали к нему, отдавал ей все, что я ему привозила вкусного. Говорил, что ей витамины нужны, она маленькая еще. Ни в какую не брал.
И все равно я каждый раз привозила ему вкусного и полезного в надежде, что все же возьмет, а он не брал.
Только смотрел на нас во все глаза, наглядеться не мог, успеть бы, времени на свидание час…
И снова отдавал дочке – и персики, и конфеты, не помню, что еще…
Ему было 16, и он мечтал, чтобы его перевели во взрослую колонию, там будет легче, говорил он.
Когда-то я забрала его из зала суда, детдомовского пацана, и привела к себе домой, идти ему было некуда.
Ему тогда дали условный срок.
Я что-то говорила на суде, меня от газеты послали, пацан хороший, сказали, надо спасать…
Помогла и приручила и отвечала потом еще долго как за прирученного. Не по закону отвечала, конечно.
Все равно сядет, говорили мне все, знающие.
И он снова сел, через два года после того как.
Мне позвонил ночью прокурор района и сказал:
– Вашего взяли… мы же вам говорили… мы этот контингент знаем.
И потом мы стали с дочкой ездить к нему.
Больше у него никого не было, если не считать мамы, которая была жива, но пила и лишилась Сашки давно и по закону.
Она была несчастная, эта Галя.
Я ее нашла.
Она долго плакала и не сразу согласилась встретиться с сыном-преступником в колонии через столько лет. Но согласилась.
Всю дорогу нервничала.
А когда приехали, я осталась на улице, чтобы мать побыла вместе с сыном наедине, без меня.
Через час она вышла и сказала:
– Идите, он меня увидел
