Ангел русской культуры. Александр Холин

      и стареет земля понемножку.

      Кто познал поцелуи небес,

      не вернётся обратно в пустыню.

      Вот он, твой заколдованный лес!

      Только нет в нём пахучей полыни,

      только нет в нём шелковой травы –

      все тропинки листвою заносит.

      Под унылые крики совы

      бесконечная тянется осень,

      осень жизни и осень души,

      как рисунок на белой эмали.

      Ты когда-нибудь мне напиши

      те слова, что ещё не слыхали

      обладатели пышных одежд

      на твоём незапятнанном ложе.

      Я шагаю по лесу промеж

      мёртвых клёнов – усталый прохожий,

      не похожий на стража небес

      и на сказочного исполина.

      Где он, твой зачарованный лес

      с Купиною Неопалимой?

      Всегда благопристойный конференц-зал Центрального Дома Литераторов в Москве клокотал от непристойности, как Везувий перед выбросом лавы: обсуждали проблемы многонациональной России, требующие незамедлительного решения.

      Надо сказать, писатели сюда забегали чаще всего, чтобы встретиться с кем-нибудь из собратьев и пропустить с ним рюмашку-другую в буфете. У Никиты тоже в этот день была одна встреча. Но на сей момент, в зале находились маститые лица и не очень, так как темы дебатов были насущными. Говорили совсем не о литературе, и неважно по какой теме, но надо было срочно отстаивать своё мнение, с единственной целью не потерять свою значимость и место у «кормушки». Обычно из всего этого возникали очередные «охоты на ведьм» да поиски внутреннего врага: идеология – вещь серьёзная, одной перестройкой от неё не избавиться. С трибуны можно было услышать патриотические возгласы, даже русофобские или юдофильские заявления ораторов, и Никита остался, решив также взять слово.

      – Эх, давно не брал я шашку в руки, – вздохнул Никита, проходя к сцене.

      Он не готовил специально свою речь, но были свои идеи и он рассчитывал на Бога, как всегда в подобном случае, ибо Иисус Христос объяснял своим апостолам, что «Бог сам знает, какие слова вложить в уста тех, кто говорит правду».

      Оглядывая зал, он привычно поискал среди присутствующих того, на ком можно сосредоточить взгляд. Наконец, выбрал даму не слишком старую, довольно упитанную, но главное, она была одета как китайский мандарин: красно-жёлтые драконы, посреди экзотических лиан и папоротников, ослепляли… Наверняка – поэтесса!