вам повезло, что вас очень быстро к нам доставили. Приходилось слышать о главном правиле полевой хирургии?
– Нет. – Я действительно о таком правиле ничего не слышал.
– Первая минута – бриллиант, первый час – золото, первые сутки – серебро. А дальше – дерево, – просветила меня доктор.
– Какое дерево? – переспросил я, не поняв юмора.
– То, из которого строгают гроб, – пояснил магистр Купер.
– Все равно непонятно: мы же были довольно далеко от города. На границе с Валлийским принципатом.
– Вас доставили сюда на санитарном вертолете, – улыбнулась доктор. – Вас и еще одну девушку с проникающим ранением груди.
– Какую девушку? – всполошился я.
– Успокойтесь, доктор Волынски, вам нельзя волноваться, поэтому пока мы вам ничего не скажем, – тут же вскинулся магистр Купер.
– Эскулапы… – сурово так протянул, но даже не матюгнувшись; тут же послушно принял предписанную позу, хотя хотелось очень грязно ругаться на всех знакомых языках. – Ничего вы не понимаете в людях. Если вы мне ничего не скажете сейчас, то я буду намного сильнее волноваться и уж накручу себя по-любому гораздо сильнее от неизвестности. К бабке не ходи.
– К какой бабке? – удивилась доктор.
Пришлось пояснить:
– Это присказка такая русская. Когда все предельно ясно, и гадалка уже не нужна.
– Вы русский? – удивился Купер.
– А что, не похож? Наверное, оттого, что нос набок. Как зовут эту девушку?
– Нет, просто вы очень чисто говорите по-английски, – отметила доктор, – как природный англичанин. Причем как англичанин из хорошей семьи.
– Я учился в Оксфорде в школе бизнеса, – пояснил им происхождение моего хорошего английского произношения.
Врачи переглянулись, потом Купер вынул из кармана блокнот и прочитал фамилию девушки:
– Синевиш.
– Наверное, Синевич? – поправил его.
– Да, вы правы. Ваши фамилии – очень трудные для произношения.
– Что с ней? – постарался, чтобы голос не выдавал моего волнения.
Наташа!!!
Моя Наташа!
Ранена!
Нет мне прощения!
– Проникающее ранение в грудь. Навылет. Ей сделали операцию, но состояние тяжелое. Пневмоторакс, – пояснила доктор.
– Слава богу, она жива. Руки связаны, а то бы перекрестился, – выговорил с заметным облегчением.
– Кто она вам? – спросил Купер.
– Жена, – ответил ему уверенно.
– А остальные девушки, которые нам каждый день надоедают, требуя от нас бюллетень состояния вашего здоровья, как будто вы – коронованная особа? – уточнила доктор заинтересованно.
– Тоже жены, но Наташа – любимая жена.
Наверное, дурацкая у меня сейчас улыбка.
