от сэра Генри все бумаги, обеспечивающие будущее моего сына. С этим были некоторые проблемы: мистер Куртис являлся гражданином Англии и его деньги находились в тамошнем банке, однако все это удалось уладить благодаря одному ловкому адвокату, который содрал с него за услуги целых двадцать фунтов. Теперь, в случае моей смерти, Гарри сможет без проволочек получать свое пособие.
Положив чек на пятьсот фунтов в карман и разрешив, таким образом, проблему с собственными финансами, я купил за счет сэра Генри фургон, который обошелся в сто двадцать пять фунтов. Фургон был длиной в двадцать два фута, на железных осях, очень прочный и легкий, из сухого, хорошо выдержанного дерева. Правда, не совсем новый – он уже однажды побывал на Алмазных россыпях, но вернулся оттуда без повреждений. Передняя часть нашей повозки, предназначенная для багажа, была открыта, задняя же обтянута брезентом и приспособлена для жилья: там находилась постель из шкур, на которой могли улечься два человека, а также полки для оружия и необходимых вещей.
Затем я приобрел великолепную упряжку из двадцати зулусских быков, к которым приглядывался уже давно. Обычная упряжка состоит из шестнадцати голов, но на всякий случай я добавил еще четыре. Зулусский скот низкорослый и почти вполовину легче того, что используется для перевозки большого количества груза. Зато эти животные меньше подвержены болезням, чем крупные, чрезвычайно неприхотливы в корме и приспособлены к самым суровым условиям. Кроме того, наша упряжка, исходившая всю Южную Африку вдоль и поперек, была в какой-то степени гарантирована от той страшной формы малярии, которая часто уничтожает целые стада, когда они попадают в непривычные места. Что касается страшной легочной чумы, которая у нас так часто губит скот, то я позаботился о том, чтобы животным сделали прививку. Для этого на хвосте быка, примерно в футе от его основания, делается надрез, к которому привязывается кусочек легкого, взятого у животного, павшего от этой хвори. Через короткое время бык заболевает слабой формой чумы, хвост у него отмирает и отпадает на месте надреза, но зато само животное становится невосприимчивым к болезни.
Далее надо было решить вопрос о снаряжении, провианте и лекарствах, при этом, однако, не перегружая фургон. К счастью, оказалось, что Джон Гуд кое-что смыслит в медицине. В юности ему довелось прослушать курс полевой медицины и хирургии, и время от времени он применял свои познания на практике. Впоследствии мы убедились, что он понимает в этом деле больше, чем многие из тех господ, которые добавляют к своему имени титул доктора медицины. У капитана имелась отличная походная аптечка и набор хирургических инструментов. Когда мы были в Дурбане, мистер Гуд оттяпал у какого-то кафра большой палец ноги, причем до того ловко, что было просто приятно поглядеть. Смутило его лишь то, что пациент, флегматично наблюдавший за операцией, попросил пришить ему новый палец, добавив, что на худой конец сойдет и белого цвета.
Уладив дела с провиантом и лекарствами, мы перешли к оружию
