ли женщин мы встретим на кратком веку?Кто это там на разврат нагоняет тоску?
Сквозь Апокалипсис ангелы смерти летят.
Сколько их кружит? Какой еще там газават?
Кто же придет и утешит меня в темноте?
Кто разглядит этот воздух на мутной воде?
Сонет
Джон Китс. Вольное переложение
Когда охватит страх, что век сочтен
И дух сражен – и не довоплотиться,
А труд всей жизни: до конца раскрыться
Не завершен; увы, не завершен.
Когда, открытый звездам лишь на треть,
Я созерцал туманный символ чувства,
Меня тревожил грозный смысл искусства,
И я задумал смерть запечатлеть.
Ужели наступает мой черед,
Когда под тенью тайного проклятья
Рыдает скорбь и рушатся объятья,
Я на краю – внизу поток ревет.
Стою один в пределах той страны,
Где слава и любовь осуждены.
Сорок лет
Сорок лет просвистел… Не заметил
Чей эсминец сбивает волну,
Я ли лучшую женщину встретил,
Я ли выл по ночам на луну.
Я повел тебя в синие дали.
Все смеялась, вдыхая цветы.
Расскажи, как тебя целовали,
Расскажи, как целуешься ты.
Журавель у глухого колодца
Сорок лет все скрипит и скрипит.
В том окошке никто не смеется,
Но стекло отраженье хранит.
С поцелуями лезут старухи
И горит под ногами земля.
Молодые красивые шлюхи,
Словно крысы, бегут с корабля.
Политрук
– Построенье закончить, – сказал политрук. —
Просто так наш народ не возьмешь на испуг.
И застыли бойцы, и затвор он открыл
И последнюю пулю с улыбкой вложил.
– Всем равненье на ять! коммунисты, вперед,
Нам еще неизвестно, кто первым умрет.
Уцелевшим сто грамм, и почет мертвецам.
Подравняться! Направо! И руки по швам.
И держать этот фронт, как держали вы строй,
Мы посмотрим в бою, кто на деле герой. —
Так сказал политрук, и стихла гармонь.
Из сплошного огня мы шагнули в огонь.
В том бою никому не дано уцелеть.
Так уходит народ наш на верную смерть.
Легкое дыхание
Я, словно гром небесный, один в родном краю.
Я вижу сны над бездной и песенки пою.
Такое невозможно забыть и растерять.
Мне топнуть бы ногою и землю раскачать.
Беру ли я преграды? на небо ли гляжу,
Все так же сердце бьется, все так же я дышу.
Весь мир как на ладони – зарницы, миражи.
Ах, жизнь моя, забава! Дыши, дыши, дыши!
Я хлопну и притопну – и выйду налегке.
Какое солнце светит в туманном далеке!
Ах, жизнь моя, забава! Надежды и мечты.
А сердце знать не знает, что будет впереди.
Я
