он и так догадается, как было дело.
Габриэль говорит:
– Греторекс хотела, чтобы я попробовал расколоть Донну.
– И?
– Кажется, с ней все в порядке. Или, по-твоему, она шпионка?
Я пожимаю плечами.
– Это же ты говорил мне, что у шпионов на лбу не написано, шпионы они или нет.
– Да, кажется, говорил. Очень мудрое замечание, как ты считаешь?
– Так что говорит Донна, о, мудрейший?
– Что она сбежала из Англии пару недель назад, когда там стало совсем худо. Арестовали ее мать. Отец умер еще раньше. Она перебралась во Францию, а оттуда сюда.
– И все?
– Это вкратце. А вообще она довольно разговорчивая. Ничего не скрывает. Много говорит о тебе. Ты ей понравился.
– Я спас ей жизнь… вырвал ее из когтей зла.
Мы сидим молча, потом Габриэль замечает:
– Она говорит, что их было восемь. Охотничья элита, две с сильными дарами.
– Видимо, не такими уж сильными.
Но Габриэль с тревогой и печалью в голосе добавляет:
– Тебя могли убить.
– Меня могли убить на входе в этот лагерь вчера вечером.
Но я знаю, что он прав. Та, с даром насылать боль, заставила меня помучиться. Наверное, у нее был все же не самый сильный дар или она не умела контролировать его в бою как следует, но на смену ей придут другие, и они будут сильнее. Так что мне просто повезло, как и в том, что ту, которая умела ослеплять на расстоянии, я случайно прикончил еще в самом начале.
Мы слышим голос Греторекс:
– Через две минуты выступаем. Готовьте вещи.
Габриэль хочет встать, но мне надо сказать ему еще кое-что.
– Все Охотницы были женщины. Некоторые спали, когда я их убивал. Одна пыталась бежать, но я перерезал ей горло. Другим выпустил кишки, а кое-кого заживо спалил молниями, которые выпустил из рук.
Габриэль снова садится, теперь уже совсем близко ко мне, и кладет ладонь мне на ногу.
– Это же война.
– Значит, я герой войны, а не психованный убийца?
– Ты нисколько не психованный, и ты совсем не убийца. Ты вообще не плохой. В тебе нет зла. Ты – человек, попавший в тенета кровавой войны, и она выедает тебе душу, сводит тебя с ума, что лишний раз доказывает, насколько ты нормален.
Ни одному нормальному против них не выстоять
Греторекс выводит нас из лагеря. Нас человек двадцать. Каждый несет свой груз. Даже Донна тащит на спине здоровый рюкзак, хотя руки у нее связаны спереди. Мы шагаем в затылок друг другу. Смысл в том, чтобы пройти через уже готовый проход, а потом закрыть его за собой, оставив лагерь пустым и без единого намека на то, куда мы делись. Как говорит Греторекс, он свое отслужил.
Греторекс классная. На ее месте многие стали бы обвинять меня, говорить: «Это все из-за Натана, если бы не он, нам ничего не пришлось бы делать», но она все видит совсем в другом свете. Она понимает, что перемены
