к нам кусте сирени, а сама она после принятия душа надела мои бриджи и рубашку поло, и эти большие мужские вещи делали ее еще более хрупкой и трогательной. Мимолетно я подумал: интересно, за что и кто хотел ее убить? Если, конечно, верить ее ночной истерике.
Она выпила свою чашку кофе, не проглотила ни одного крекера и теперь, чуть нахмурившись, внимательно разглядывала свой собственный парик. Разумеется, она не могла не почувствовать мой любопытный взгляд, потому как, устав молчать, я принялся рассматривать ее, не скрывая этого, и, кстати, нашел весьма интересной. Другое слово подобрать трудно, потому как лицо сей барышни было далеко от стандартной миловидности.
Узкое, с глазами серо-голубого цвета, со словно очерченными светлыми тонкими бровями, с правильным миниатюрным носом, это личико неожиданно «завершалось» крупным кроваво‑красным ртом, что, само собой, не могло не притягивать мужской алчный взгляд, и мой в том числе. Столь яркий чувственный рот без малейшего следа помады невольно настраивал мысли на особый, игривый и легкомысленный лад.
– Вас шокирует моя обритая голова?
Моя красногубая гостья развернулась ко мне со своим вопросом неожиданно резко, а поскольку после безудержных рыданий и откровенных истерик ночью я практически не слышал от нее ни единого слова, данная реплика невольно заставила меня улыбнуться.
– Да не так чтобы очень, – ответил я, радуясь началу нормального разговора. – В наше время приходится видеть и не такие «прически». Во всяком случае, должен отметить, что вам это идет.
– Мне сейчас не до причесок, – мгновенно помрачнев, отрывисто заявила она. – Я вам уже говорила, что меня хотят убить. Понимаю, в это трудно поверить, но это – правда. Меня хотят убить. За мною идет настоящая охота, поэтому мне просто некогда заниматься своими волосами.
В ее словах вновь прозвучала легкая истерика. Я подумал, что девушка, возможно, натура чрезвычайно нервная, а потому постарался ее успокоить: нарочито медленно наклонился вперед и покровительственно положил свою сильную мужскую руку поверх ее – маленькой и слабой.
– Хочу отметить, что в моем доме вы – в полной безопасности. Предлагаю успокоиться и рассказать все по порядку.
Она бросила на меня настороженный взгляд.
– Вы говорите как настоящий следователь.
– Ну, следователь не следователь, а что-то от комиссара Мегрэ во мне есть. Во всяком случае, мне так кажется.
Выслушав мою реплику, девушка посмотрела на меня так сурово и строго, что сразу стало ясно: она отродясь не баловалась детективами и прочим криминальным чтивом, а потому понятия не имеет, кто такой комиссар Мегрэ и с чем его едят.
Впрочем, я поспешил отбросить все свои ехидные комментарии по поводу начитанности гостьи, уж больно она была трогательно хрупкой и привлекательной. Как писал Пастернак:
Любить иных тяжелый крест,
А ты
