людям, как Маша и мой папа, гораздо проще на свете жить. Они не думают про такие вещи, как я. А я – постоянно. Горюшко от ума.
Внизу пищит домофон. Кто-то цокает вверх по лестнице подкованными каблучками. Отворачиваюсь к окну и засовываю в рот очередной кокосик. Пусть я буду жирная.
– Ты что тут сидишь? – слышу за спиной Веркин противный голос. Не такой уж он и противный, а все равно ничего отвратительней я в жизни не слыхивала.
– Хочется, – говорю, – и сижу.
Я даже не повернулась к ней. Пускай дальше топает.
– Ну раз хочется… – усмехается Верка.
Снова стук проклятых каблуков.
Звонок.
Лязганье замка.
– Ой, Верочка! Раздевайся скорей, сейчас будем кушать! Ты Юлю, случайно, не видела? Она в магазин убежала, что-то долго ее нет.
– Не видела, теть Люд. А что у нас сегодня на ужин? Я такая голодная! Аха-ха-ха!
– Аха-ха-ха!
Занавес.
И почему мне так плохо?
Я угощаю
Расскажу про Мишку. Ну чтобы понятно стало, что он за личность.
Я запомнила его спиной. Вот это ощущение неясной угрозы, от него исходящей, тревожные флюиды. Знаете, когда на затылке кожа холодеет и съеживается? Ну вот.
Иду я со своим тогдашним парнем под руку, с Данилом – мы вместе учимся в музыкальной школе, – а сзади Мишка. Мы тогда с ним в первый раз повстречались.
Он крикнул:
– Булкин! Это кто с тобой такая?
Булкин – Данина фамилия.
Ну мы, конечно, дальше идем. Не реагируем.
– Булкин, говорю! Ты язык проглотил?
А Данил – творческая личность. Понимаете, он скрипач. Он не знает, как себя в подобных ситуациях вести. Теряется от таких уличных хамов, как Гусев. Я повернулась тогда и говорю:
– Юля меня зовут. Теперь ты от нас отстанешь?
А Мишка:
– В кофейню пойдешь со мной? Я угощаю!
Вот такой наглый, да.
Понятное дело, ничего я ему не ответила. Данила под руку взяла, и мы ушли.
Это было три года назад. Я думала, Мишка ко мне охладеет со временем. Но нет.
Гусев однолюбом оказался.
На ужин мама приготовила пиццу. По моему рецепту, кстати, я в сети один классный нашла. Там главное – корж основательно томатным соусом смазать, соуса не жалеть! А сверху побольше старого сыра! Тогда объедение получается.
Евгений Олегович ел пиццу и, как всегда, нахваливал маму:
– Людочка, ваша пицца подобна праздничной, искрящейся музыке Рихарда Штрауса! Звучание вот этих вот грибков маринованных в унисон с вот этой копченой колбаской – божественно!
Надо отдать ему должное: на комплименты Евгений Олегович
