хорватские этнические области на сербские в Хорватии. В итоге все потеряно. Босния и Герцеговина трехголовый мутант, который должен быть роздан.
Выше уже прозвучало несвойственное России слово предательство. Обычно ее предавали. Такая судьба народа и страны. Несвойственное идет вслед общему изменению ситуации. Россия была ведущей в ХХ веке. Он изменялся вслед за изменениями в ней. Но следующий век за другой страной, и посему даже стала пропадать двуполярность мира. Америка, жизненная необходимость которой иметь хоть какого-то врага для жизненного стимула, уже не может гнать от себя набивающуюся в дружки Россию. Оформил этот процесс Путин, даже по виду показательно-символически кажущийся мальчиком в свои полста. Но следующее не США – в очередь за веком. Следующая страна по всему чувствуется должна быть иного рода, иного ветра. То духовный Израиль. Промышленность и материалистика, являющаяся современным божком, не выведет страны, на них буквально молящихся, в лидеры, и даже наоборот заведет в тупик.
&14. Повторение – мать учения, как в общем правильно говорят не то чувственники, не то психики. Но повторять и особенно в иных вариациях, очень полезная практика для усиления в чем-то. Повторяться в правильности или добре, это все равно, что ее множить и наоборот. Чувствуя себя исписавшимся и намекая на перепрочтение, ради увеличения потенциала написанного и огромного количества новых граней, возникнущих при субстанции повторения, советую далее начинать самим уходить силой знаний в распознавание и осмысления того, или иного явления, не стараясь о нем где-либо прочитать, но сам будучи творцом познаваний, из одной лишь любви к мысли. Философия это особый экстрасенсорный вид любви, еще сильнейший ей: противоположных медитаций и молитв. В ней особый язык, который зачастую не перекладывается на человеческий, а иной раз и вообще срывается со слов и потом очень трудно хоть как-то переложить продуманное в речь. Даже автору сего, имеющему за собой огромную практику писательства в виде двухтомного романа, очень трудно пользоваться словами о мыслях; они как в замерзших пальцах еле ухватываются, еле прикасаются. Язык мышления несколько иной, не тот, что собран в философских словарях. И хотя словесный язык это довольно верная математическая субстанция, там все – и прогрессия, и функция, и программа, и матрица, алгоритм, единственно пользуясь которой, можно вскрыть любую загадку, сделать абсолютно любое открытие, ведь и сама речь исходит от звучания вещи или понятия, относящегося к IV небу, к идеалу правды, но лучше все-ж-таки брать выше и трудиться в знаниях на V небе, и уходя в VI любви. Вот у пишущего мыслительный труд, всегда ощущается небольшое недовольство тем, как изложил понятия. Это и должно быть, ввиду уровневой недостаточности звука к труду и любви. Поэтому, чем пытаться изощряться в речи на каких-то понятиях, лучше призвать
