отрешеньяна грани
бытия-небытия
прислушаться…
и различить движенье
истерзанного
собственного «я»,
и на мгновенье
дух перевести…
Вдох – выдох… Выдох – вдох…
Легко, неспешно…
И от души
усталость отвести,
и новое дыханье
обрести,
и свет увидеть
в темноте кромешной.
«Как поздно я пришла к самой себе…»
Как поздно я пришла к самой себе,
когда почти и жизни не осталось,
но даже эта горестная малость
как благодать, как свет в моей судьбе.
«Не ведаю, пришлась ли ко двору…»
Не ведаю, пришлась ли ко двору
я этой жизни, или так, чужая…
Но если я когда-нибудь… умру…
О нет, об этом помолчу пока я.
Я помолчу, пока ещё рассвет
так будоражит утреннюю землю,
пока душа растроганно приемлет
души другой нечаянный привет.
Пока мне часто-часто снится сон
о выдуманном детстве и забавах,
где всё впопад, всё – в такт, всё – в унисон,
где всё – победа! Всё – «ура!» и «браво!».
Но, просыпаясь рано поутру,
я розовые сны отодвигаю
и будничное действо начинаю,
и в руки тряпку с веником беру.
…Но если я когда-нибудь… умру…
О нет, об этом помолчу пока я.
Я помолчу, пока в одной из книг
так терпеливо ждет меня закладка,
пока мой дух не ослабел, не сник,
пока мой внук со мной играет в прятки.
Пока мне есть, кому сготовить ужин,
пока мне этот мир так остро нужен,
пока – по всем раскладам бытия —
себя живою ощущаю я.
«Я – девочка, которой никогда…»
Я – девочка, которой никогда
ни книжек не дарили, ни игрушек,
чья изначальность – детские года —
пуста, как наволочки без подушек.
Подросток я – неловкий и худой,
чуждающийся шума и веселья,
в себя ушедший с детскою бедой
так, как монах в свою уходит келью.
Я – девушка, попавшая в тиски
нескладности своей и невезений,
чьи дни полны тревоги и тоски,
а ночи – непонятных сновидений.
Я – женщина, которая сама
за всё платила полною монетой.
Я – женщина, чья странная зима
в себя вместила и весну, и лето,
и осень… Пограничная с зимой,
та осень так светла и благодатна…
Да, начинала путь с пустой сумой.
Да, шла и знала – нет дорог обратных,
а есть что есть. И посему
я не кляла пустую ту суму.
И потому на жизненном пути
(или на крестном?! Что одно и то же…),
не повторяя всуе имя Божье,
зажав тоску, как камешек в горсти,
спокойно пояс затянув потуже
я наполняла
не суму,
а душу…
