носили сильно зауженные брюки, ботинки на микропоре и делали прическу в виде сбитых «коков». Брюки нам никто не распарывал, особо никто не перевоспитывал, но на заметку в комитете комсомола и в администрации техникума нас, конечно, взяли. О чем я догадался значительно позже. После занятий мы питались кто как мог или из общего «котла», а затем у себя на квартире слушали западную музыку, отдыхали, повторяли пройденное, кому это было необходимо, играли в «Кинг» и болтали между собой о всяких всячинах.
По возможности, когда были деньги, выпивали понемножку. Любимым занятием была карточная игра в «Кинг». Играли азартно и подолгу, но ставки были копеечные, поэтому проигрыши и выигрыши были мизерными и не влияли на финансовое положение играющих. Это было просто приятное времяпрепровождение и только. Вечерами ходили в кино, иногда на танцы или просто гуляли по центральной улице, задирая и вызывая на разговор встречные стайки молодых подружек или одиноких девушек. Танцы я не любил до отвращения. Танцевать правильно не мог, а просто топтался в такт музыке, как попадется. Я не знаю, как это смотрелось со стороны, но сам себе я казался до крайности неуклюжим. От этого смущался и никак не мог подыскать тему для общения с той девушкой, которую приглашал на танец. Меня будто подменяли. Я сам себя не узнавал. Моя непринужденная общительность в кругу друзей таинственным образом исчезала, и я превращался в угрюмого и косноязычного молчуна.
Это так меня угнетало, что я стал посещать танцы только в том случае, когда перед этими танцами удавалось распить с друзьями бутылку вина или что-нибудь покрепче. Разговорчивости с девушками мне выпивка не прибавляла, но по крайней мере расковывала мое тело, и я лучше попадал в такт музыке. Однако всегда я приходил с танцев опустошенным и разбитым. Мне они не приносили никакой радости и удовлетворения. Непонятно, в чем причина. Эта нелюбовь к танцам сохранилась у меня и до настоящего времени. Мне больше нравилось просто гулять по улицам, играть в «Кинг» или смотреть хорошие фильмы. На выпивку, танцы и на фильмы требовались деньги, а их часто у нас не хватало. Родители не спешили наделять своих неокрепших чад большими ресурсами карманных денег. Когда я жил с Кирилловым, то сам же сообщил родителям, что мне вполне хватает 20 рублей в месяц. После переселения в квартиру к своим друзьям-однокурсникам расходы увеличились.
Просить у родителей больше, чем сам же и назначил, было стыдно. Практически я бедствовал, но родителям не признавался. Правда, когда мои друзья получали деньги от родителей, то безвозмездно и щедро делились выпивкой и продуктами. Когда я ездил в деревню, то тоже привозил домашние продукты и сторицей возвращал их своим сокурсникам. Также после получения денег покупал и общее спиртное. «Лишние» деньги быстро заканчивались. Занимать в долг было не принято, да и не было среди нас особо богатых. Родители давали сыновьям ровно столько денег, чтобы они не сидели голодными, но и не шиковали по ресторанам. Несмотря на то что мы были
