в ее раздумья голос Петра Аркадьевича. – Но все время что-то мешало. То погода, то время, то компания была неподходящей. А сегодня… сегодня все сложилось. И погода дивная, и время остановилось, и голос ваш, издалека зовущий за собою. Все это через сотню лет мы назовем судьбою.
– Вы знаете много стихов, – похвалила его Лариса.
– Да, – улыбнулся он. – Я знаю много своих стихов.
– Так вы – поэт?! – воскликнула она.
– Петрарка, воспевающий свою Лауру, – склонив голову, проговорил он.
Она рассмеялась.
– У вас с ним, Петр Аркадьевич, имена похожи: Пет-рар-ка – Петр Арка… Забавно.
– А ваше имя созвучно с именем Лауры, – сказал он. – Это еще один знак судьбы, Лара… Лариса… Васильевна.
Сорвавшаяся с небес звездочка заставила их замолчать. Это молчание не было тягостным, каждый благодарил судьбу за эту случайную, неожиданную встречу, за эту ночь, за путешествие по реке с изумрудной водой, которая при свете луны приобрела стальной оттенок.
– Знаете, почему вода в нашей реке такая? – спросил Петр Аркадьевич. Лариса покачала головой. Он, чуть подавшись вперед, сказал:
– Чтобы никто не видел русалок, живущих в реке. Говорят, что они появляются в полнолунье и поют песни влюбленным. Сегодня полнолунье. Не боитесь, что вдруг русалки захотят вас забрать с собой в пучину вод?
– Нет. Рядом с вами я ничего не боюсь.
– Вы меня совершенно не знаете, Лариса, – покачал он головой. – А вдруг, я трус. Вдруг, я брошусь бежать, оставив вас одну на растерзание сиренам? Что тогда?
– Тогда я стану одной из русалок и скроюсь в изумрудной воде, – улыбнулась она. – Я не стану ждать объяснений вашей трусости и бессердечия. Я приму все, как должное. Иллюзия счастья не может длиться вечно.
– Пристыжен, – склонив голову, сказал он. – Еще раз убедился, что вы – женщины – умнейшие создания, но порой ваш эгоизм…
– Мы уже ссоримся? – перебила его Лариса. – Вам не идет роль моралиста. Почитайте лучше стихи. Свои стихи, Петрарка.
– Вы просите прочесть стихи, не подозревая, что стихи – стихия, – сказал он поднявшись. – Вы хотите стихов, слушайте:
Стихия чувств в стихах лишь выразима,
Стихия чувств нам так необходима,
Что невозможно справиться подчас
С биеньем сердца и сияньем глаз.
И строчкам зарифмованным внимая,
Стихию чувств еще не понимая,
Мы верим, что рассудок победит,
С небес на землю нас он возвратит…
Лариса слушала Петра Аркадьевича, глядя в небо, усеянное звездами. А когда голос его утих, сказала:
– Как грустно возвращаться в небытие из бытия, из света во тьму. Как страшно лететь в пропасть…
– Вот вам моя рука, замедляющая неизбежное падение, – сказал он, протягивая руку. Лариса подала ему свою. Он крепко сжал ее, тихо сказал:
– Не стоит лететь вниз, Лара.
