лик? – поинтересовалась Арина, целуя ее в морщинистую щеку.
– Потому что, потому… – улыбнулась Клавдия Андреевна. – После ужина скажу.
– Вот так всегда, – вздохнула Арина. – Все меня ребенком считают, никаких тайн не раскрывают, а я… я, может быть, самый лучший хранитель, и оберегатель, и…
– Болтушка ты самая лучшая, – дернув Арину за косичку, сказал Борис.
– А ты, а ты, а ты… болван, – выпалила Арина, прячась за бабушкину спину.
– У нас опять-опять война, опять кровопролитие, – пропел Николай, выходя из кухни. – Не лучше ли бокал вина за здравие испить нам? И, заключив победный мир, союз любви восславить. А раздражение и злость скорее прочь отправить!
– Папка! – Арина бросилась ему на шею. – Папка, папка, как хорошо, что ты дома. Ты не позволишь Борису дразнить меня.
– Конечно, – поцеловав ее в щеку, сказал он. – Ты в объятиях самого надежного, самого верного друга и защитника, который никому тебя в обиду не даст.
– Понятно? – показав брату язык, спросила Арина.
– Понятно, – нахмурился он.
– Аринушка, ты должна запомнить, что Борис – мой адъютант, – сказал отец. – Он станет защищать тебя, когда меня не будет рядом.
– Станет защищать? – нахмурилась Арина. – Как бы не так. Он все время меня дразнит и за косички дергает.
– Борис тебя любит, душа моя, – улыбнулся отец.
– Любит? – Арина отстранилась. – Да разве это любовь, когда за косички дергают?
– Это – самая настоящая любовь, детка, – проговорил отец серьезным тоном. – Став старше, ты все поймешь. Верно, сынок?
Борис покраснел и юркнул в ванную комнату. Он долго мыл руки. Нарочно делал это долго, чтобы позлить вредную Арину. Всю дорогу она ныла, что устала и умирает с голода. Что готова проглотить слона со всеми его косточками и бивнями. Борис усмехнулся вытер руки, вышел из ванной комнаты с победоносным видом. Арина сидела за столом и уплетала жареную картошку.
– Я руки здесь помыла, – сказала она, подмигнув брату.
– Ясно, – пробубнил он, усаживаясь напротив.
– Теперь, когда мы все в сборе, я могу сообщить вам… – проговорил отец, поднявшись.
– «Пренеприятное известие: к нам едет ревизор!» – пропищала Арина противным голосом.
– Попрошу не перебивать, – нахмурился отец. – Сообщение весьма серьезное. Поэтому, прошу всех быть предельно внимательными. Итак… – он улыбнулся. – Меня в Москву переводят, в министерство.
– В Москву? – Арина выронила вилку. – Ma, ба, это правда?
И мама, и бабушка кивнули, но обе при этом низко опустили голову, чтобы дети не видели их глаз, наполнившихся слезами.
– Вы не рады, да? Не рады? – испугалась Арина. Она вскочила, заговорила с жаром:
– Да, как вы можете не радоваться? Вы же петь и плясать от радости должны, а вы сидите, как на поминках. Борис, а ты, почему молчишь? Ты что, тоже не рад?
– Я
