ничего мы не ищем, – ответил Макарычев. – Просто так заглянули. В смысле, посмотреть, что тут к чему.
– Вот! – Тарья подняла палец с таким видом, будто сержант сказал именно то, что она ожидала услышать. – А осмотр нужно начинать откуда?
– Откуда? – спросил Портной.
– С начала экспозиции, – тяжело вздохнула девушка.
– Как глубоко вниз мы уже спустились? – непонятно кому задал вопрос Макарычев.
– Метров на пять? – предположил Портной.
Тарья насмешливо фыркнула.
– Можно точно посчитать, если знаешь глубину одного витка.
– А ты знаешь?
– Знаю.
– И сколько же?
– Восемь с небольшим.
– Я почти угадал.
– Угадал? Да ты ошибся почти на восемьдесят процентов!
– Не о том речь! – положил конец их спору Макарычев. – Других башен поблизости нет. Верно? Значит, эта выросла из споры.
– Конечно, – не стала спорить Тарья.
– Каким образом спора могла оказаться на более чем десятиметровой глубине?
– Могу с ходу предложить пару-тройку вариантов ответа на этот вопрос. Но сразу предупреждаю: все они довольно глупые. Какой смысл зарывать спору, если достаточно просто бросить ее на землю? Найти ее все равно невозможно, пока она не пойдет в рост.
– Вот именно! – щелкнул пальцами Макарычев. – Выходит, башня росла в двух направлениях, – сержант направил луч фонарика сначала вверх, затем вниз. – Одновременно.
– Значит, в землю она уходит так же глубоко, как и в небо? – Портной представил себе такую картину – гигантская игла, пронзающая Землю, – и ему сделалось несколько не по себе. – И мы что, до самого низа будем спускаться?
– Не дрейфь, Миха, – усмехнулся Макарычев. – Мне и самому страшновато.
– Тогда, может, вернемся? – первой проявила благоразумие Тарья.
– Я разве сказал, что мне неинтересно?
– Мы ничего здесь не найдем, – покачал головой Портной. – Ничего… Это все равно что, оказавшись внутри гигантского транзистора, пытаться понять, как он работает.
– Хорошее сравнение, – одобрительно хмыкнул сержант. – Сам придумал?
– Ага.
Луч фонарика, что держал в руке Портной, лениво и безучастно скользивший по кажущейся чуть шероховатой – только кажущейся! – а на самом деле гладкой, как стекло, стенке, неожиданно провалился в темноту.
– Вот оно!
Поудобнее перехватив автомат, Макарычев осторожно приблизился к небольшому округлому проходу, прорезающему стену башни. Чтобы заглянуть в него, сержанту пришлось присесть на корточки. Луч фонарика скользнул по гладким стенам и растворился в темноте. Проход имел идеально круглое сечение. Чтобы забраться в него, нужно было встать на четвереньки.
– Нам туда не надо, – уверенно тряхнула головой Тарья.
– Откуда
