и грязища!
Пока добрая половина флакона с жидкостью для чистки плит делала свое дело, Силла занялась решетками, конфорками, а также вытяжкой. В ее памяти вдруг всплыла старая фотография. Дженет в кружевном фартуке поверх сильно приталенного платья, с собранными в нахальный хвостик золотистыми волосами что-то помешивает в кастрюле, стоящей на плите. Она улыбается в объектив, а двое ее детей с обожанием смотрят на нее.
Рекламное фото, вспомнила Силла. Для одного из женских журналов. «Редбук» или «Макколз». В старом деревенском доме плита с центральным грилем сверкала, как новенькая. Она опять засверкает, пообещала себе Силла. Настанет день, когда она будет помешивать что-то в кастрюле, стоящей на этой же плите, – с таким же притворным знанием дела, как ее бабушка.
Она присела на корточки, чтобы проверить, как подействовал очиститель для плиты, но вдруг испуганно ойкнула, услышав свое имя.
Он стоял в проеме открытой двери, и солнечные лучи создавали вокруг его поседевших белокурых волос загадочный ореол. Улыбка сделала морщины на его лице еще заметнее, но карие глаза лучились теплом.
Ее сердце подпрыгнуло от удивления и радости, которые быстро сменились смущением.
– Папа…
Он шагнул к ней, раскрыв объятия, но она всплеснула руками и попятилась.
– Не надо. Я очень грязная. Вся в… Даже не знаю в чем. – Силла вытерла лоб тыльной стороной ладони и с трудом стянула резиновые перчатки. – Папа, – повторила она с улыбкой.
– Вижу чистое местечко. – Он пальцем приподнял ее подбородок и поцеловал в щеку. – Я внимательно тебя осмотрел.
– Лучше не надо. – Она засмеялась, и от неловкости, которую она испытывала вначале, почти не осталось и следа. – Что ты здесь делаешь?
– Кто-то узнал тебя в городе, когда ты заходила в магазин, и сказал Патти. А Патти, – продолжал он, имея в виду свою жену, – позвонила мне. Почему ты не сказала, что приезжаешь?
– Я собиралась. Да, я собиралась позвонить тебе, – когда-нибудь, добавила она про себя. В конце концов. Когда придумаю, что сказать. – Просто сначала я хотела приехать сюда и потом… – она оглянулась на плиту, – увлеклась.
– Вижу. Когда ты приехала?
Она почувствовала укол совести.
– Папа, давай выйдем на крыльцо перед домом. Там не так грязно, и там я поставила холодильник, в котором есть огромный сэндвич – как раз для нас двоих. Я только умоюсь, и мы перекусим.
Конечно, здесь не так ужасно, как на кухне, подумала Силла, устраиваясь с отцом на просевших ступеньках, но все же довольно плохо. Заросшие сорняками лужайка и клумбы, три бесформенные брэдфордские груши, спутанный клубок каких-то побегов, должно быть, глицинии – всем этим нужно будет заняться. Нужно будет. Ведь когда-то здесь росла старая магнолия с темно-зелеными блестящими листьями, а вдоль стены через колючий заслон из степных роз пробивались упрямые бледно-желтые нарциссы.
– Прости, что не
