из самых работоспособных полузащитников с отличным ударом: он, наверное, за каждую игру больше десяти километров пробегал…
Еще одно яркое впечатление – приезд «Торпедо», когда я увидел впервые на поле «живых» Иванова и Стрельцова. Ходил также на тренировки «Спартака» смотреть на Сальникова и Нетто. Первый работал с мячом потрясающе! Мы потом пытались повторять, жонглировать пяткой, одной, двумя, перебрасывать через себя…
Своим первым тренерам я безмерно благодарен. Они были очень разными: Мельниченко – мягкий, Фоминых – жестче, требовательнее. Они работали по принципу доброго и злого следователей. Ко мне оба относились достаточно демократично – разрешали иногда приходить зимой в зал тренироваться со старшими, с 42 годом, с 43-м… Этот факт для меня был крайне важным в плане становления техники, а, учитывая то, что я относился к футболу с невероятным фанатизмом, пользы те занятия принесли немало.
В школе «Динамо» известных воспитанников было не слишком много, но с центрфорвардами, которые потом попадали в сборную, дело обстояло хорошо – Бышовец, Блохин, Шевченко. С последним мы беседовали как-то в Милане, и он начал вспоминать: «По-моему, мы с вами не пересекались напрямую в то время». – «Ты прав. Но не возьми я твоего первого тренера Шпакова на работу, может быть, ты и не попал бы в „Динамо“». Очень многое, как видите, в жизни зависит от счастливого случая.
Так вот, в 1963 году я уже был в команде и, еще не имея права играть даже за дубль – можно было только в 18, а мне было 17,– выступал за него под чужими фамилиями. Надо сказать, что в возрасте 17–20 лет пропадает масса игроков. По мере того как ты взрослеешь, появляется уйма соблазнов: девушки, компании, вино, карты. Это не криминал, чистая физиология. Но если все эти второстепенные вещи превращаются в стиль жизни, таланты сходят на нет, причем во все времена. Потери эти приходятся на период, когда игрок проходит испытание дублирующим составом. Соответственно, вдвойне важна роль тренера дубля, и мне в этом плане повезло: у нас работал прекрасный специалист Михаил Коман. Он был представителем так называемой закарпатской школы. Закарпатье, к слову, дало много выдающихся игроков, в том числе и тех, кто впоследствии попал в киевское «Динамо». Тот же Коман, а также Рац, Турянчик, Медвидь…
Удивительное чувство было, когда в возрасте 17 лет я выходил на матч с московским «Спартаком». С одной стороны, рядом со мной играл один из героев чемпионата мира 1958 года Юрий Войнов. С другой – на тебя смотрит, скажем, Игорь Нетто, Анатолий Масленкин. Такие моменты воспитывали, обучали, поднимали в собственных глазах.
В 1964 году я уже фактически мог считать себя обладателем Кубка СССР. Помню, в Фергане после моего удара мяч добили в сетку, мы выиграли, а потом победили и в турнире. Но не слишком ли гладко с самого начала шла моя карьера? Я бы не сказал. В 1964 году не хватило одного матча в Кубке, чтобы получить звание мастера спорта. В 1966-м я мог стать лучшим бомбардиром чемпионата СССР, имея на счету
